У Паши откат (((

Пашу наконец вроде бы прекращает колбасить. Предыдущие четыре дня вт-пт была жесть: откат до уровня трехлетки. Капризы, визги, агрессия, слов не слышит, цепляется к сестре, всех неугодных и всё непонравившееся распилить/побить.
И самое вымораживающее - стоит отругать, начинает подстраиваться, в глаза смотрит пришибленно "я хороший" и говорит то, что на его взгляд я хотела бы услышать. Например, меня обижает, когда дети отказываются есть дома, но то же самое у бабушки съедается в момент. Периодически я шутливо возмущаюсь, сегодня тоже бабушке "пожаловалась". Через пару часов Паша заявил, что теперь у бабушки есть не будет никогда, т.к. у нее всегда невкусно и он теперь любит только мамину еду... Говорит и отслеживает реакцию. Давно такого не было, очень давно.
Подозреваю откат от поездки на историческую родину. Плюс в спорт зал начали ходить после долгого перерыва. Любое сильное изменение вгоняет Пашу в стресс, как следствие - капризы и прочее. А он в системе всего год!! без нас выживал, привычка не забывается, на подкорочку записана (((. Чуть стрессовая ситуация, выползает ((. Стараюсь даже в сад на полдня два раза в неделю водить, чтобы за справкой не отправили. И то стресс, прям взгляд меняется после садика. Скорее бы что ли прививки там все влкпили, будет два месяца перерыв. Огромное желание забрать из сада насовсем, но тогда адаптация к коллективу начнется в школе, да и первые два класса у нас в том же здании, не хотелось бы эту возможность терять. Скорее бы лето.

@темы: жжестянка

---

для истории

Все больше вовлеченных. Петицию с просьбой обратить внимание на ситуацию подписало на этот момент: 27854 чел.
www.change.org/p/%D0%B2%D0%B5%D1%80%D0%BD%D0%B8...

Но вообще, предчувствия у меня нехорошие о развитии ситуации. И именно сегодня появились. Закопают. Нароют грязи и закопают. Судя по рассказам вызволенной Полины психологически их там обрабатывают будь здоров. #уки бессердечные.


UPD: Создана петиция о лишении родительских прав Светланы: vk.com/away.php?to=https%3A%2F%2Fwww.change.org...
Партиями идет подпись, за пару секунд сотни подписчиков, потом опять тишина. Накручивают.
Абсолютно идентичный текст опубликован в живом журнале, который принадлежит Федору Щепетову (а не мифической Анне Ильиной) - генеральному директору рекламного агентства, по совместительству Члену Общественной палатыМосковской области - так что остается только первый вариант - "У кого-то земля горит под ногами"


А еще Петросян начал общаться с прессой, поливает грязью: www.mk.ru/social/2017/01/29/vladimir-petrosyan-...


Поскольку некоторые статьи периодически пропадают из сети, сохраню себе. Слежу за историей, т.к. "развидеть" не получается. Мысли постоянно возвращаются к детям, "спасенным" в приют.

Шокировавшее: Медведева жжёт и пепелит содержание взятых под опеку детей в семье Дель напоминает ферму по выращиванию животных. Ну и как это характеризует саму даму? Ах да, статью задним числом переименовали. Первое название "Ферма по выращиванию детей в Зеленограде". Меня покоробило...
regnum.ru/news/society/2231045.html

Изъятие десяти детей из приемной семьи Дель в Зеленограде не на шутку взбудоражило российское общество. В соцсетях и в СМИ неравнодушные граждане обрушились с сокрушающей критикой как на чиновников, одномоментно забравших такое количество детей, так и на психологов, которых пригласили для того, чтобы они дали свою профессиональную оценку того, что действительно происходило в приемной семье с детьми. Один из экспертов, побывавших у детей Дель — детский психолог и публицист Ирина Медведева, рассказала ИА REGNUM о причинах постигшей семью трагедии.

ИА REGNUM : Вы были одним из независимых экспертов, приглашенных на освидетельствование детей из приемной семьи Светланы и Михаила Дель. Расскажите, пожалуйста, что там произошло, и к каким выводам пришли лично вы?

Поскольку я знала, что изъятие совершено грубо, незаконно, я была настроена на то, что детей нужно обязательно вернуть. Накануне перед непосредственным общением с детьми, я поговорила с матерью по телефону, во время разговора она кратко рассказала о каждом из детей. Кратко, но очень профессионально. Я сразу вспомнила, у нас теперь говорят о профессиональном родительстве. Вот это был профессионал. Она говорила очень спокойно, что меня, конечно, несколько удивило, ведь это такая трагедия, когда отобрали столько детей! Я решила, что Светлана успокоила себя лекарством или просто умеет держаться. И сейчас не знаю, почему у нее был такой спокойный и деловой голос. Она дала мне краткий «отчет» по каждому ребенку и предупредила, что один мальчик, из-за которого все произошло, может врать. И она совершенно права. Другое дело, что она принимала за вранье его болезненные фантазии, как показал осмотр. Я спросила, есть ли у нее медицинское образование, она сказала, что есть. И это еще раз убедило меня в необходимости сделать все возможное, чтоб вернуть детей родителям-опекунам.

К собеседованию, помимо специалиста из аппарата Уполномоченного при президенте РФ по правам ребенка Анны Кузнецовой привлекли также двух психологов из благотворительного фонда «Волонтеры в помощь детям-сиротам» Елены Альшанской, и меня. Отмечу, что в отличие от нас, психолог из ведомства Уполномоченного по правам ребенка накануне был дома у семьи Дель и общался со Светланой. Мы разделились на две группы, я и еще один психолог из фонда «Волонтеры в помощь детям-сиротам» общались с маленькими детьми, психолог из аппарата Анны Кузнецовой и второй специалист из фонда «Волонтеры в помощь детям-сиротам» общались со старшими детьми.

Мы не только опрашивали детей, но и давали им рисуночные тесты, которые также называются проективные, потому что обычно ребенок проецирует свою жизненную ситуацию на рисунок. Один из тестов называется «Семья», ребенку дают карандаши или цветные фломастеры, лист бумаги и просят нарисовать семью, предоставляя ему полную свободу выбора цвета, а главное — выбора того, кого он хочет изобразить, а кого нет. Поскольку эта патронатная семья очень большая, то совершенно ясно, что далеко не все дети даже физически могли нарисовать такое количество людей, потому что это были маленькие дети четырех, пяти и шести лет.

Также мы предлагали детям второй, не менее важный проективный тест. Психолог рисует два одинаковых домика и спрашивает: «Какой тебе больше нравится?» Когда ребенок выбирает один из домиков, психолог спрашивает ребенка, уже назвавшего перед этим членов семьи, кого он хочет поместить в домик, который ему понравился больше, а кого в другой домик. Этот тест был очень показательный, потому что никто из детей не захотел быть в одном домике с дядей Мишей. Так они называли приемного отца, и хотя мы многократно провоцировали их сказать «папа», они упорно не хотели называть этого человека папой, а говорили «дядя Миша». И практически все дети, с которыми удалось вступить в речевой контакт, без какого-либо побуждения с нашей стороны говорили, что дядя Миша бьет, и никто не хотел жить с ним вместе.

Можно предположить, что за те восемь дней, которые они находились вне дома, при желании им могли «вложить» в голову все, что угодно. Но я не думаю, что это делалось, ведь они часть этого времени провели в больнице, вряд ли там велась такая агитационная работа. А главное, несмотря на то, что почти все эти дети с хорошим потенциалом, у них явная задержка развития. Поэтому мне не кажется, что за это время их можно было настроить таким образом, что они независимо друг от друга (поскольку мы смотрели их только по одному), давали такие реакции. Тем более что они не реагировали так на упоминание мамы, хотя одна девочка сказала, что мама плохая, она злая. Другая девочка сказала, что мама всегда за компьютером и не играет, но ведь дети говорили «мама Света», в отличие от «дяди Миши».

Мы не могли так солгать, когда нас спросили, как дети относятся к патронатным родителям. Ведь нас собственно и пригласили для того, чтобы мы дали независимую, объективную картину. Я думаю, что психологи из фонда Елены Альшанской вообще ориентированы на то, что дети должны быть в приемной семье. Известно, как они негативно относятся к детским домам, поэтому если бы у них были аргументы в пользу возращения детей в семью, они, безусловно, их бы привели, поскольку это соответствует их концепции. Так же, как и мы, они всегда за то, чтобы дети жили в какой угодно, но семье, если уже она есть, если уже они там были, чтобы их не сиротили во второй раз.

Читайте также: Синяк — теперь повод забрать ребёнка из семьи?

ИА REGNUM : Все чаще звучит термин «социальное сиротство». Что это за феномен такой — социальное сиротство

Во время общения с детьми из семьи Дель у меня возник вопрос: а всех ли их родные матери оставили в роддоме или Доме ребенка добровольно? И вообще: откуда у нас в стране столько социальных сирот? Мы слышим, что это распространенное явление, что таких детей очень много. Но, понимаете, когда какое-то явление распространено, об этом знает практически любой человек. Однако, когда в своих поездках я спрашиваю самых разных людей, знают ли они кого-то, кто отказался от ребенка, как правило, ответ отрицательный. Значит, это явление не так распространено, как нас уверяют, если почти ни у кого нет подобных знакомых — даже косвенных. Хорошо бы провести независимое расследование, чтобы выяснить, а все ли люди сами отказывались от своих детей, или же детей у них отняли, и они просто боятся поднимать шум. Ведь мы знаем только тех, кто к нам обращается за помощью.

Другой немаловажный вопрос: все дети, которым ставится диагноз «ВИЧ-инфицированный», больны на самом деле? Коль сейчас многое решают деньги, очень выгодно передавать людям ребенка с таким псевдо-диагнозом и получать за это так называемые «откаты», раз за таких детей государство дает опекунам (а не усыновившим!) максимальное вспомоществование. И я задаюсь еще одним вопросом: а может ли порядочный человек, который искренне жалеет больного ребенка и хочет ему помочь, оформить патронат, то есть опекунство над ВОСЕМЬЮ ВИЧ-инфицированными детьми?

ИА REGNUM : Журналисты сообщали, что Светлана Дель работала редактором во множестве СМИ, такая работа требует большого количества времени. Когда же она успевала еще и за детьми ухаживать?

Мне рассказывали, что мама еще и весьма активный блогер, что она много времени проводит в интернете, что у нее большая подписка, много читателей. Я не знаю, как это все возможно, я ничего не знаю об образе жизни семьи Дель, но хочу отметить, что речевое развитие детей, мягко говоря, далеко отстоит от возрастной нормы, мне не кажется, что с ними серьезно, системно занимался логопед. Есть и задержка психического развития. Предположим, что ее труднее преодолеть, чем задержку речевого. Но, думается, дети могли бы быть более скомпенсированными, пускай и не до конца. Естественно, что дети-сироты это особая статья, они пропустили тот самый важный первый возраст, когда ребенок очень много получает в своем развитии, и когда это зависит от того, кто с ним рядом — родители или сотрудники Дома ребенка. Но тем не менее они очень мало похожи на детей домашних, а ведь они уже к моменту осмотра были домашними. Мне кажется, что за такие большие деньги, которые получали супруги Дель от государства, можно было пригласить самых лучших профессионалов — дефектологов, логопедов. И, конечно же, мальчик, ставший виновником этого инцидента, нуждается в психиатре. Однако, как рассказала мне Светлана, с которой мы увиделись после осмотра детей, его показывали психологу, который ничего особенного у ребенка не обнаружил. Мальчик вызывает серьезные вопросы со стороны психиатрии, и удивительно, как будучи сама медиком, мама этого не заметила. Даже по тому, что он говорил на осмотре, какие игрушки выбирал, можно было сделать определенные выводы.

ИА REGNUM :

Отобрали этих детей незаконно. Однако сказать, что им показано возвращение в приемную семью, после осмотра было невозможно, несмотря на изначальное намерение. Нас было четверо совершенно незнакомых друг с другом специалистов, и, не сговариваясь, мы пришли к одинаковым выводам и вынуждены были их озвучить на совещании с представителями органов опеки. Безусловно, мать как-то ухаживала за детьми, я в этом нисколько не сомневаюсь. Однако после общения с детьми у меня возникла ассоциация (быть может, неправильная, я буду только рада, если дальнейшее расследование это опровергнет!), что содержание взятых под опеку детей в семье Дель напоминает ферму по выращиванию животных. Знаете, на ферме и за овцами ухаживают, и за коровами, но ребенок, в особенности больной, требует гораздо большего, чем просто физический уход. Не говоря уже о том, что другие психологи обратили внимание на то, что дети не ухожены даже физически. Об этом нам также говорили и работники приюта, в котором мы смотрели детей.

ИА REGNUM : В соцсетях поднялась волна негодования, многие еще даже до оглашения каких-либо результатов разбирательств, встали на защиту семьи Дель. Сотрудники опеки и полиции, дескать, неправомерно изъяли детей, верните их в семью. Что вы можете сказать нашим гражданам?

Что касается реакции возмущения, у меня чувство двоякое. С одной стороны, хорошо, что люди, наконец, проснулись и так волнуются, когда изымают детей из семьи. С другой стороны, все же печально проявление такой инертности, такого формального отношения к судьбам детей, ведь случаи бывают разные, бывает, что даже из родной семьи детей изымают правильно, если там, к примеру, родители страдают хроническим алкоголизмом. А это не родная семья, а патронатная, ЯВЛЯЮЩАЯСЯ ПОРОЖДЕНИЕМ ЮВЕНАЛЬНОЙ ЮСТИЦИИ, когда у родных родителей можно забрать детей за бедность, но зато позволить сколько угодно детей взять под патронат, в том числе и тяжелобольных, и прекрасно зарабатывать на этом. Люди, которые так возмущаются, не могут не знать, что мы, борясь с ювенальной юстицией около 15 лет, делаем все возможное для того, чтобы вернуть детей в семью. Мне кажется, мы ни разу не дали повода усомниться в этом. Просто семья Дель — это как раз тот случай, когда, положа руку на сердце, невозможно было сказать представителям департамента труда и соцзащиты, что детей нужно немедленно вернуть в семью. Язык не повернулся, потому что это была бы ложь. А окончательное решение пусть принимает департамент соцзащиты Москвы, который и заключал с ними договор на опекунство.


Реакция приемной многомамы, просто с языка сняла:
m.facebook.com/permalink.php?story_fbid=1154513...

В приемной семье дети становятся родными независимо от статуса

#помогитевернутьдетей
Так получилось, что интервью Медведевой стало лично для меня последней каплей того беззакония, которое твориться сейчас вокруг семьи Дель. Почему последней? Потому что когда БЕДА, то меньше всего ждешь удара от тех, кого считал на своей стороне. В этой ситуации особенно больно наблюдать, как люди, называющие себя православными, а Православие – религия МИЛОСЕРДИЯ и ПРОЩЕНИЯ, считают, что для решения каких-то более глобальных целей легко можно пожертвовать судьбой одной семьи. Многодетной семьи. Приемной семьи. А Ирина Яковлевна прекрасно знает, как сильно ЕЁ мнение влияет на большую часть православных, далеких от этой темы, и которые не будут разбираться, а просто поверят на слово уважаемому ими авторитету.
Я не буду касаться сейчас незаконного изъятия, потоков лжи и клеветы на семью Дель, обращения с детьми в приюте и больнице, морального давления на семью, разглашения диагнозов и тайны усыновления, вопиющего нарушения законов на каждом шагу и безнаказанности чиновников в этой ситуации, об этом написали многие ДО меня, и написали гораздо грамотнее, чем я смогла бы… Я хочу коснуться непосредственно слов Ирины Яковлевны в данном интервью. Человека, которого я раньше уважала, периодически читала ее статьи, я рада была, что есть такие люди, которые не боятся открыто отстаивать свою позицию и борются против слепого копирования западных семейных технологий (по другому даже и не назвать никак) и против ЮЮ.
Я не знаю, в связи с чем Ирина Яковлевна сделала столь скоропалительные выводы касательно нежелания детей вернуться домой. Нет, мы конечно уже знаем из СМИ и заявлений высокопоставленных лиц,, что дети, после недели жесточайшего стресса «называют папу –дядей Мишей» (неизвестно, каким дядей Мишей их пугали в ДД и вообще, что рассказывали о родителях) , мы читали выводы о «задержке развития» - выводы сделанные без знания динамики, без знания того, КАКИМИ эти дети попали в семью. Без информации о куче дополнительных занятий, без информации об их успехах в этих занятиях, а также о том, что дети «не хотят жить в домике» со своими родителями. Так, на всякий случай, я бы тоже не хотела «ЖИТЬ В ДОМИКЕ», я бы хотела вернуться В СЕМЬЮ, к маме и папе. Что мы и видели на примере Полинки, виснущей на маме, после двухнедельной разлуки и уминающей вкусную домашнюю еду, после проживания в «красивом просторном домике, где у них было «Все хорошо, их там развлекают» (С.) и т.п., скажу только что все это отдает либо НЕпрофессионализмом, либо сознательной ложью. Во имя чего? я могу только предположить… Например, нашли рычаги воздействия, и человек выдал чужие решения – за свои. Деньги… Хотя это врядли. Более вероятным мне кажется , что это – продолжение борьбы с ЮЮ. И как удачно, что семья ПРИЕМНАЯ, Судя по тому, что Ирина Яковлевна пишет дальше и в какие глубины пустилась в своих рассуждениях, ПРИЕМНЫЕ семьи она за НОРМАЛЬНЫЕ не считает.
Итак… «Дьявол начинается с пены на губах ангела, борющегося за справедливость"...
Видимо, у Ирины Яковлевны пошел перекос - в своей борьбе против ЮЮ она решила воспользоваться ситуацией и продемонстрировать, какое ЗЛО патронатные семьи. И здесь есть два момента - первый - то, что дети оказались разменной монетой. Подумаешь, мелочь какая - судьба одной семьи, 15 человек - а на другой зато - судьба России...
Второй момент - непрофессионально путать западные патронатные семьи, где дети легко передаются из одной в другую, возможно, с целью не допустить привязанности детей к приемным родителям, с РУССКОЙ приемной семьей, где дети становятся родными вне зависимости от статуса. Где приемные мамы переживают, если в силу каких то причин не смогли полюбить ребенка как родного. Выходят с этой проблемой на форумы, ходят по психологам, в церковь и т.д. Потому что менталитет у нас такой - все дети должны быть родными, пусть и не кровными.
Так же Ирина Яковлевна в своем интервью, уж не знаю, умышленно или нет, сделала вброс на тему "изымают из кровных семей, чтобы отдать в приемные" (ПАТРОНААААТНЫЕ!!!) . И мне очень хочется, чтобы в этой ситуации люди, читающие ее, отделили мух от котлет.
Итак, на одной стороне - приемные семьи.
Говорю со знанием дела, так как наша семья так же и многодетная, и приемная… Пока у нас шесть детей - двое кровных, двое усыновленных и двое под опекой. Так вот. Большинство моих знакомых приемных семей, и мы в том числе, когда брали первого ребенка, брали его либо ДЛЯ СЕБЯ - потому что не получалось, или рожать больше не хотелось, или - потому что хотели поделиться с кем-то еще своей любовью и помочь кому-то.. Многие остановились на одном ребенке. Но для многих, и для нас в том числе, появление первого приемного ребенка разделило мир на "до" и "после"... Потому что столкнувшись с тем, КАКОВО приходится детям в домах ребенка и в ДД, зная, что у тебя есть еще силы и возможности - НЕВОЗМОЖНО продолжать жить как раньше..., как будто ты ничего об этом не знаешь. В нашем случае именно по этой причине у нас появилось, помимо первого приемного, еще трое. Последних двоих мы не планировали брать, не задумывались заранее... просто жизнь нас с ними столкнула и невозможно было пройти мимо и жить как ни в чем не бывало, зная, что именно ЭТИХ детей врядли кто-то возьмет... И да, мы их взяли под опеку, потому что два взрослых ребенка это большая финансовая нагрузка, и я рада, что государство нам хоть немного в этом помогает (если что, выплаты у нас НЕ московские и инвалидов нет).
И я не понимаю, почему приемные родители должны оправдываться в том, или стыдиться того, что они ЗАКОННО и ОФИЦИАЛЬНО получают пособия от государства. Пособия, которые само же ГОСУДАРСТВО им и назначило. Любой разумный человек понимает, что благодаря этим деньгам он сможет больше дать ребенку. И что благодаря такой поддержке меньше детей останется в детских домах.
Поэтому говорить о том, что большинство приемных родителей берет под опеку и в приемные семьи детей, чтобы обогатиться , так же странно, как говорить о том, что родители рожают второго ребенка ради материнского капитала и пособий. Ведь никто же не показывает пальцем на этих родителей и не кричит «Ага, я так и знал, раз не отказалась от выплат, значит не по настоящему любишь своего ребенка, из-за денег рожала»…
Это с одной стороны. На другой стороне - наше несовершенное семейное законодательство и непрофессиональные действия органов опеки. Хотя я в своей жизни встречалась и с прекрасными адекватными, невыгоревшими женщинами из опек, но и другие тоже были, после встречи с которыми руки трясутся и думаешь о том, как их вообще к работе с детьми допустили... Но еще раз уточню - это - человеческий фактор. И непрофессионализм. И - безнаказанность в силу несовершенства законодательства и низкого уровня морали и нравственности в обществе в целом... И бороться надо именно против этого и ЗА то, чтобы принимались правильные законы, чтобы чиновники несли ответственность в случае неправомерных действий. Бороться за то, чтобы политика государства в отношении семей была не карательной, а ПОМОГАЮЩЕЙ. Чтобы матерей в роддомах не отговаривали брать домой больного ребенка, а УГОВАРИВАЛИ, чтобы такие матери знали, что у них будет поддержка – специалистов, психологов, недорогих нянь и т.п…. Чтобы у пьющих семей не изымали детей, а сопровождали их, помогали матери найти работу, законным путем обязывали отца пройти лечение в государственном бесплатном учреждении и т.п….
Если детей ОРГАНЫ ОПЕКИ изымают детей незаконно, причем тут семья Дель, или моя семья, и вообще семьи приемных родителей? Мы берем детей ИЗ ДД, а не «покупаем их на черном рынке»… Мы СПАСАЕМ их, сколько можем…берем больных, изломанных системой, отогреваем и выпускаем в жизнь - ЛЮДЬМИ… Наши дети меняют нас, делают нас лучше, сильнее, собраннее. Многих именно приемные дети привели к Вере, потому что просто человеческими силами невероятно трудно воспитать шесть, десять, тринадцать детей….
Есть такая притча про мальчика, который остался один и был у него только бычок. И чтобы волки не сьели бычка, он каждую ночь заносил бычка на крышу своего домика… мальчик рос… бычок рос… Так же и мы, многодетные мамы…растем… Когда я НЕ СПРАВЛЯЛАСЬ с двумя детьми – без нянь, без бабушек, муж все время на работе, мне даже присниться не могло, что я играючи буду справляться с шестью, одному из которых будет полтора года… Чем больше детей – тем больше организованность, структурированнее жизнь… Если большинство на что-то неспособно, это не значит, что нет людей, которые это могут – героев всегда немного, по сравнению с количеством людей в целом, а такие семьи как Светина – они герои. И конечно, у них не все идеально. Но они УЧАТСЯ на своих ошибках и делают этот мир лучше. И ни одно геройство не делается в розовых ленточках и с мимимишных улыбочками… Это всегда МУКИ и БОЛЬ…
И сравнивать нас с фермами по выращиванию скота, это не просто Непрофессионально, это даже НЕ по человечески… А для православного человека, просто НЕДОПУСТИМО… Позволю себе заметить, что именно ДД можно было бы назвать такими фермами – кормят-поят-обувают, побогаче или победнее, в зависимости от бюджета… И КТО выходит потом из стен детских домов? Выпускники ДД в большинстве своем не социализированы и две трети из них пополняют ряды бомжей, алкоголиков, преступников, что отнюдь не делает жизнь общества лучше и безопаснее.
Я полностью согласна, что политика отобрания детей НЕПРАВИЛЬНАЯ. Но пока не изменится ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВО, пока не будет грамотной службы сопровождения, нацеленной на сохранение кровной семьи – дети БУДУТ появляться в детских домах. И если не будет приемных семей, через пару десятков лет общество захлебнется этими выпускниками…
Спасибо Елене Альшанской за честность, когда она писала, что на самом деле не было ЭКСПЕРТИЗЫ, а была – экспресс-диагностика. Что на самом деле, времени было катастрофично мало, чтобы сделать однозначные выводы, но рекомендации были – вернуть часть детей сразу, а не «всех детей бьют и все дети не хотят домой».
Про фальшивые диагнозы детей с ВИЧ я даже говорить не могу… В этом случае, бороться надо с направлением медицины и фармацевтами, выпускающими лекарства, а точно не с приемными семьями, которые зная о непопулярности таких диагнозов все равно рискуют и берут таких детей в семью. Эти люди выбирают жизнь «по часам» - так как детям с ВИЧ категорически нельзя нарушать прием терапии. Выбирают жизнь с детьми, которым грозят осложнения из за неправильно подобранной врачами терапии, и из-за большой нагрузки препаратов на внутренние органы… Жизнь, под страхом всеобщего осуждения – а вдруг кто узнает – ведь наше общество толерантно к геям, но нетолерантно к людям с синдромом Дауна и имеющим диагноз ВИЧ. Многие готовы сжечь на кострах тех, чье сердце шире, а душа щедрее… Или, как минимум, пнуть побольнее, когда слышат о проблемах в таких семьях
И уж если речь зашла о семье Светланы, то Ирина Яковлевна могла бы, по крайней мере, перед тем, как делать такие скоропалительные и однозначные выводы, спросить у Светы – А чем Вы руководствовались, когда брали такое количество детей –плюсиков? И получила бы ответ – да потому что плюсики на хрен никому не нужны… И потому что собирались принять закон, по которому в семью, где есть ВИЧинфицированные, больше нельзя будет принимать детей. И поэтому я взяла столько, сколько мы могли потянуть. Потянуть хотя бы как-то. Потому что если бы их не взяли – то жизнь бы их была от слова «никак». Я с трудом верю в то, что читаю у уважаемой Ирины Яковлевны – про ОТКАТЫ, которые готовы, оказывается, платить приемные родители за то, чтобы получить ребенка с таким «псевдодиагнозом»…Уж если где и бывают «откаты» - то как правило втихую ,теми семьями, у которыъх нет детей, и они хотят "здоровенького младенчика славянской национальности", а уж точно, не многодетные семьи, у которых все на виду......
И напоследок. Когда я слышу речи Петросяна и Ко, рассуждающего о «понаехали» или о «зарабатывании на инвалидах», мне горько, что такие люди имеют такую власть. Но принимаю это как данность. Данность ,с которой можно бороться или смириться…
Но когда я читаю Медведеву или высказывания нашего прекрасного православного омбудсмена, или вижу, как лихо ее муж – БАТЮШКА, «отшивает неугодных» и трет лишние комментарии на своей страничке и выкладывает порочащие семью статьи, православную семью, замечу… мне БОЛЬНО. Больно до слез смотреть, как именно те люди, которые должны были грудью встать на защиту своей сестры и весь мир поднять в ее защиту– именно эти люди и топят ее…
Я знаю Светлану лично. Не очень близко, но достаточно, чтобы составить свое мнение. Я знаю ее по форуму приемных родителей. Я наблюдала, как растут меняются и расцветают ее дети. И просто невыносимо смотреть, как растерзали эту красивую, яркую, сильную семью… растерзали на потеху толпе, под крики «Ату их»…

Заявление Патриаршей комиссии - не в бровь, а в глаз

Пятница, 27 января 2017
Заявление Патриаршей комиссии по вопросам семьи, защиты материнства и детства в связи с незаконным отобранием десяти детей из приемной семьи в г. Зеленограде

В Патриаршую комиссию по вопросам семьи, защиты материнства и детства поступают многочисленные обращения граждан, встревоженных ситуацией, связанной с отобранием 10 января 2017 года двух усыновленных и восьми приемных детей у семьи Михаила и Светланы Дель, проживающих в г. Зеленограде, и последовавшими за этим событиями.

По сообщаемым в открытых источниках данным, 10 января 2017 года воспитатели детского сада обнаружили синяк у одного из приемных детей, воспитывавшегося в семье Михаила и Светланы Дель. Мальчик якобы сообщил, что его наказал ремнем приемный отец. Незамедлительно все дети организованно забираются по решению органа опеки, попечительства и патронажа района Старое Крюково и Силино Зеленоградского административного округа г. Москва и сотрудников полиции. Дети одновременно увозятся из дома, детского сада, с занятия балетом и с новогодней елки. При этом приемным родителям не предоставляется каких-либо документов и не сообщаются официальные основания для отобрания детей. В результате последующих событий приемные дети не возвращаются в семью (родственникам возвратили двух усыновленных детей), договор о приемной семье расторгается, в отношении приемного отца возбуждается уголовное дело по ст. 116 Уголовного кодекса РФ («Побои»), при этом приемные родители заявляют о своей невиновности.

Патриаршая комиссия не касается вопроса о невиновности или возможной виновности кого-либо из приемных родителей в противоправных деяниях, который должен разрешаться в такой ситуации правоохранительными органами и судом при строгом соблюдении норм действующего законодательства.

Вместе с тем, необходимо помнить, что ст. 49 Конституции Российской Федерации установлена уголовно-правовая презумпция невиновности, согласно которой каждый«считается невиновным, пока его виновность не будет доказана в предусмотренном федеральным законом порядке и установлена вступившим в законную силу приговором суда», причем «неустранимые сомнения в виновности лица толкуются в пользу обвиняемого».

Помимо этого Патриаршая комиссия хотела бы подчеркнуть, что в российском законодательстве также существует презумпция добросовестности родителей в осуществлении родительских прав, применимая по аналогии и к приемным семьям, и что эта презумпция должна всегда учитываться при осуществлении оценки безопасности ребенка, уровня риска нанесения вреда его жизни и здоровью, совершения в отношении ребенка правонарушений[1].

Эти презумпции должны приниматься во внимание не только судом, но и во всех действиях и высказываниях любых представителей органов государственной власти.

Кроме того, вполне очевидно, что не только ряд норм права, но и элементарная нравственность требуют, чтобы при осуществлении защиты детей и их интересов им не был нанесен еще больший вред, не причинялись душевные травмы, которых можно было бы избежать. Сотрудникам органов опеки, правоохранителям, судьям и любым другим представителям государственной власти при рассмотрении подобных дел и ситуаций следует всегда помнить, что своими действиями они наносят ребенку травму стократ большую, чем синяки.

Действуя в столь деликатной сфере, все, в том числе и представители власти, должны не только строго соблюдать справедливые нормы действующего законодательства, но и учитывать тонкие нравственные и человеческие измерения ситуации.

К глубокому сожалению, не только эти очевидные нравственные ориентиры, но и четко установленные государственным законом справедливые юридические требования были грубо нарушены в действиях в отношении семьи Михаила и Светланы Дель и их приемных детей.

В частности:

1. В соответствии с действующим законодательством немедленное отобрание ребенка у родителей (одного из них) или других лиц, на попечении которых он находится (включая приемных родителей), может быть осуществлено органом опеки и попечительства только на основании и в порядке, предусмотренном ст. 77 Семейного кодекса РФ и исключительно при непосредственной угрозе жизни ребенка и его здоровью. Наличие синяка у одного из детей, даже в случае если, по словам ребенка, он стал результатом наказания со стороны родителя, никоим образом не может рассматриваться как убедительный признак наличия непосредственной угрозы жизни и здоровью, тем более в отношении всех детей[2]. Таким образом, немедленное отобрание детей было осуществлено вопреки нормам действующего законодательства. Эксперты указывают, что в такой ситуации в действиях представителей органов власти можно усмотреть признаки состава уголовных преступлений, предусмотренных рядом статей Уголовного кодекса РФ (ст. 126 («Похищение человека»), а также ст. 201 («Злоупотребление полномочиями») или ст. 330 («Самоуправство»)).

2. По имеющимся данным дети, вопреки требованиям действующего законодательства,были формально отобраны не по ст. 77 Семейного кодекса РФ, а оформлены в качестве «безнадзорных». В соответствии со ст. 1 Федерального закона от 24 июня 1999 г. N 120-ФЗ "Об основах системы профилактики безнадзорности и правонарушений несовершеннолетних" безнадзорным является несовершеннолетний «контроль за поведением которого отсутствует вследствие неисполнения или ненадлежащего исполнения обязанностей по его воспитанию, обучению и (или) содержанию со стороны родителей или иных законных представителей».

3. Как сообщают СМИ, уже после отобрания детей, 12 января представители органа опекиубедили Светлану Дель написать «добровольное» заявление о помещении детей в приют «по собственному желанию». Приемная мать была при этом введена в заблуждение обещанием, что это даст ей возможность свободно забрать детей. Данные действия сотрудников органов опеки незаконны и выглядят как попытка «легализовать» свои предыдущие незаконные шаги, серьезно противоречившие действующему законодательству.

4. Договор о приемной семье в отношении восьми приемных детей супругов Дель был расторгнут, согласно официальным заявлениям, только 18 января. Таким образом, до указанной даты супруги Дель юридически оставались законными представителями своих приемных детей. Тем не менее, им отказывались предоставить касающиеся детей документы, информацию об их состоянии, препятствовали в свободном общении с детьми. Такая ситуация являлась нарушением действующего законодательства[3].

5. В ходе событий были, согласно информации СМИ, незаконно разглашены официальными лицами тайна усыновления (ст. 155 Уголовного кодекса РФ) и сведения, составляющие врачебную тайну и охраняемые законом.

Таким образом, в действиях представителей власти в данной ситуации налицо многочисленные серьезные нарушения норм действующего законодательства.

Даже в случае, если впоследствии действительно были или будут установлены реальные основания для законного отобрания детей и прекращения договора о приемной семье, это никоим образом не может оправдать противозаконные действия официальных лиц в данном деле.

По сообщениям СМИ, в отношении органа опеки и попечительства было возбуждено уголовное дело по ч. 1 ст. 293 Уголовного кодекса РФ («Халатность»), за то, что они не выявили проблем и не вмешались в жизнь семьи Дель ранее.

То, что уголовное дело возбуждено в отношении органа опеки именно по такому поводу, а не в связи с многочисленными серьезными нарушениями, допущенными при отобрании детей из приемной семьи Дель, вызывает серьезную тревогу. Это дает всем органам опеки и попечительства в России опасный сигнал, что за невмешательство в семейную жизнь их могут преследовать, а незаконно осуществленное вмешательство в жизнь семьи будет, напротив, оставаться безнаказанным.

Договор о приемной семье в отношении приемных детей Михаила и Светланы Дель был спешно расторгнут со ссылкой представителей Департамента социальной защиты населения г. Москвы на рекомендации «независимых психологов», которые проводили осмотр детей. При этом, по сообщению Елены Альшанской, возглавляющей при департаменте Общественный совет по защите прав детей, оставшихся без попечения родителей, лиц из числа детей-сирот и детей, оставшихся без попечения родителей, и детей, находящихся в трудной жизненной ситуации и одновременно руководящей Благотворительным Фондом «Волонтеры в помощь детям-сиротам», психологи которого проводили данный осмотр, сам осмотр проходил в условиях, не позволяющих дать полноценную компетентную оценку состояния детей и характера их отношений с приемными родителями, при этом психологи не давали рекомендаций немедленно отнимать детей у родителей окончательно и расторгать договор о приемной семье.

Подобная поспешность принятия столь серьезных решений, затрагивающих судьбы детей, на фоне того, что не были созданы необходимые условия для работы специалистов, и это не позволило дать адекватную профессиональную оценку ситуации, вызывает серьезные вопросы.

Огромное количество не только приемных, но и кровных семей испытывает серьезные опасения в связи с этой ситуацией. И эти опасения полностью справедливы, независимо от тех или иных обстоятельств, которые могут быть далее установлены в конкретном деле. Подобная ситуация представляется недопустимой и наносящей большой ущерб обществу.

Российские семьи, как кровные, так и приемные, должны быть уверены в собственной защищенности и безопасности, в том, что никто не будет действовать в их отношении противозаконно, а существующие нормы закона будут разумны и справедливы.

Обращаясь к представителям власти, в том числе и судебной, Патриаршая комиссия призывает:

1) Обеспечить законное и справедливое рассмотрение дела супругов Михаила и Светланы Дель и их приемных детей на основании строгого и полного следования справедливым нормам действующего законодательства, внимательно относясь к установлению фактов и учитывая как презумпцию невиновности, так и презумпцию родительской добросовестности.

2) Воздержаться от помещения отобранных приемных детей, воспитывавшихся супругами Михаилом и Светланой Дель, в другую приемную семью или приемные семьи до того, как все обстоятельства будут вновь тщательно изучены и проверены с привлечением действительно независимых и компетентных экспертов, для работы которых будут созданы нормальные условия.

3) Дать публичную правовую оценку серьезных нарушений законодательства, допущенных при отобрании детей и в последующих действиях чиновников, привлечь к надлежащей ответственности всех допустивших их должностных лиц.

Патриаршая комиссия также просит средства массовой информации воздерживаться от недобросовестного освещения этой и иных подобных ситуаций. В результате журналистской недобросовестности и ложной погони за «жареными фактами» общественность может оказаться дезинформирована, а репутация конкретных людей и их жизнь могут быть разрушены в одночасье. Это совершенно недопустимо.

Во всех подобных делах представителям государственной власти, включая органы опеки и попечительства, правоохранительные органы и суд, журналистам и представителям общественности следует помнить не только о справедливости, но и о необходимости милосердного и человечного отношения ко всем членам семьи, особенно к детям.

Патриаршая комиссия надеется, что повышенное внимание общественности к данному делу не позволит допустить совершения в нем в дальнейшем явной несправедливости и оставить допущенные нарушения закона без последствий.

На фоне данной ситуации и в связи с выполнениями недавнего поручения Президента Российской Федерации, некоторые эксперты предлагают внедрить в использование «алгоритмы» вмешательства в жизнь российских семей. У Патриаршей комиссии вызывает глубокую озабоченность тот факт, что эти «алгоритмы», внося косметические изменения в сложившуюся практику и процедуры в сфере защиты детства, не меняют самой ситуации, когда оказывается возможным весьма широкое вмешательство в семейную жизнь на основании любого подозрения в адрес семьи, и даже могут привести к ее усугублению.

Патриаршая комиссия неоднократно обращала внимание органов государственной власти на то, что подлинная защита детей возможна лишь в условиях надежной защищенности семьи и прав родителей. Необходимы не поверхностные изменения в существующих подходах и процедурах, а системный пересмотр норм и практики применения семейного права, который позволит гарантировать уважение к неприкосновенности семейной жизни, соблюдение презумпций добросовестности действий родителей и их соответствия наилучшим интересам детей, ряда других основополагающих принципов. Сообщение заведомо ложной информации о семье, незаконное или необоснованное вмешательство в жизнь семьи должны влечь за собой серьезную ответственность вплоть до уголовной.

Хотелось бы подчеркнуть, что сбор информации о семье, различного рода принудительные беседы с родителями, обследование условий жизни семьи – сами по себе также являются формой вмешательства в семейную жизнь и могут допускаться лишь в крайних случаях, когда веские факты указывают на их необходимость и она не вызывает сомнений. Безусловно, следует избегать при этом неоправданно широкого правового истолкования понятия «насилие».

В этой связи Патриаршая комиссия считает необходимым вновь напомнить о своей официальной позиции, согласно которой «уголовное преследование родителей за использование в воспитании детей тех или иных методов, не наносящих вреда их здоровью и развитию, противоречит основополагающим принципам российского уголовного права, которые не допускают уголовного преследования за деяния, не сопряженные с какими-либо общественно опасными последствиями» и призывает «исключить из российского законодательства любую возможность уголовного или иного преследования родителей за разумное и умеренное использование физических наказаний в воспитании детей, не причиняющее вреда их здоровью»[4] как на уровне норм закона, та и на уровне применения этих норм на практике.

Вне зависимости от обстоятельств конкретного дела, Патриаршая комиссия в очередной раз выражает свою озабоченность сложившейся практикой, в силу которой родители могут в реальности сталкиваться с преследованием в административном или уголовном порядке в связи с использованием воспитательных наказаний. Такая практика является следствием ошибочной и необоснованной интерпретации правоприменителями действующих норм закона. Независимо от отношения к использованию физических наказаний в воспитании, принудительное вмешательство в жизнь семьи, а тем более преследование родителей в связи с ними неразумно, непропорционально, не учитывает реального состояния общественной и семейной жизни в нашей стране. Наносимый такой практикой вред семейной жизни и подлинным интересам самих детей значительно превышает предполагаемую пользу, которую от нее ожидают некоторые люди.

[1] Указанные положения закреплены в Концепции государственной семейной политики в Российской Федерации на период до 2025 года (утв. Распоряжением Правительства Российской Федерации от 25 августа 2014 г. N 1618-р).

[2] Подобная оценка, как представляется, полностью исключается, в частности, п. 9 действующих «Медицинских критериев определения степени тяжести вреда, причиненного здоровью человека» (утв. Приказом Минздравсоцразвития РФ от 24 апреля 2008 г. N 194н г.) который расценивает синяки, ссадины и иные поверхностные повреждения как «повреждения, не причинившие вред здоровью человека».

[3] Патриаршая комиссия ранее неоднократно обращала внимание специалистов и представителей власти на то, что во многих регионах действуют подзаконные нормативные акты, в связи с применением которых возникают подобные ситуации, и которые зачастую противоречат Конституции и нормам действующих федеральных законов, а потому не могут подлежать применению. Патриаршая комиссия в очередной раз напоминает, что именно так эксперты оценивают, в частности, действующий в Москве «Регламент межведомственного взаимодействия в сфере выявления семейного неблагополучия и организации работы с семьями, находящимися в социально опасном положении или трудной жизненной ситуации» (утв. Протоколом № 01-14 заседания Московской городской межведомственной комиссии по делам несовершеннолетних и защите их прав от 29.01.2014). Данный документ, имеющий неясный правовой статус, неоднократно приводил к нарушению прав родителей и детей и, как полагают эксперты, содержит многочисленные положения, прямо противоречащие нормам действующего федерального законодательства.

[4] Заявление Патриаршей комиссии по вопросам семьи, защиты материнства и детства в связи с принятием новой редакции статьи 116 Уголовного Кодекса РФ - pk-semya.ru/novosti/item/5447-zayavlenie-patria..., см. также разъяснение позиции Комиссии: pk-semya.ru/novosti/item/5474-raz-yasnenie-pozi...

запись создана: 28.01.2017 в 01:14

@темы: детки в клетке, изъятие детей

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Полезное: бить нельзя посадить

Отсюда: reed.media/battery/
В прошлом году Государственная Дума приняла закон о «декриминализации побоев»

согласно ему,

. уголовная ответственность за побои (ст. 116) наступает лишь тогда, когда у обвиняемого уже имеется административная судимость за аналогичное преступление. Таким образом, «на первый раз» следует только административная ответственность по ст. КоАП 6.1.1: штраф, обязательные работы или арест до 15 суток. Но интересно, что декриминализировали лишь «простые побои», а вот побои по мотивам розни, хулиганства и в отношении «близких лиц» оставались чисто уголовным делом. Это создало абсурдную ситуацию, когда избить подругу — это КоАП, а вот жену — уже УК.

И вот на днях Госдума сделала важный шаг к разрешению этой абсурдной ситуацию, приняв в первом чтении закон, который переводит и близких лиц в КоАП по той же схеме. В прессе это тут же окрестили «легализацией домашнего насилия», поднялась буря возмущения. Информационное сопровождение у этого закона из рук вон плохое: авторы больше напирают на тему «невмешательства в дела семьи», «вредоносности наказания за шлепки» и прочих «традиционных ценностей».

Но, несмотря на этот привкус ладана и домостроя, декриминализация побоев — дело полезное. Начнем с того, что приравнивать побои к домашнему насилию как таковому некорректно. Побои в УК — это достаточно узкое понятие, подразумевающее повреждения, не повлекшие вреда здоровью. Переводя на нормальный язык с юридического: побои — это когда синяки. Все, что серьезнее, — вред здоровью той или иной тяжести. Он наказуем уже другими статьями УК, деяния по которым никто не планирует декриминализировать. Кроме того, если побои носят систематический характер (что чаще всего и подразумевает домашнее насилие), то это уже не побои, а истязание. Отдельная статья под номером 117 — и там тоже никакой декриминализации.

Побои и преступления без жертв

Почему же вообще потребовались эти манипуляции с побоями? Потому что старая статья УК работала плохо. Важно, что уголовные статьи в УК делятся на три вида: частного обвинения, частно-публичного и публичного. Частное обвинение означает, что обращаться нужно непосредственно в суд, самостоятельно собрав все необходимые экспертизы и прочие документы, а кроме того, можно примириться и прекратить дело. Частно-публичное обвинение — это когда дело возбуждается по заявлению потерпевшего, но расследуется следователем и не прекращается примирением (вопреки распространенному мифу, «забрать заявление» после возбуждения дела нельзя). И публичное обвинение — когда дело возбуждается независимо от потерпевшего.

Подавляющее большинство статей УК — публичного обвинения, тогда как к частному относятся всего три статьи, одной из которых до некоторых пор были и побои.

Проблема частного обвинения заключается в том, что российская судебная система крайне недружелюбна. Чтобы добиться судебного решения, нужно преодолеть бюрократический лабиринт дистанцией в полгода, где на каждом повороте вас будут пытаться отфутболить призывами «помириться» (подробно описано в этой истории). При этом частным обвинителям не положено никакой государственной юридической помощи: разбирайтесь сами. То есть в таком виде 116-я статья просто не работала: далеко не всем удавалось пройти лабиринт. Что же тогда с ней делать?

Напрашивается вопрос: а почему бы тогда не сделать побои делом публичного или хотя бы частно-публичного обвинения, как многие и предлагают сделать в целях борьбы с домашним насилием?

Потому что частное обвинение — это механизм, который защищает нас от «преступлений без потерпевших» и злоупотреблений полиции.

Понятие «домашнее насилие» не ограничивается побоями, равно как и понятие «побои» не ограничивается домашним насилием. Во многих случаях побои наносят друг другу люди, которые затем не имеют никаких претензий и вовсе не считают себя жертвами: это и всякие бытовые конфликты (после которых люди мирятся и жмут друг другу руки), и «околофутбольные» драки стенка на стенку, и спортивные единоборства, и даже БДСМ. Если завтра побои станут делом публичного обвинения, то во всех этих случаях дела можно будет возбуждать независимо от того, что там думает потерпевший. Потерпевшие со своими мнениями вообще только мешают хорошей статистике.

Помножить это на известную «палочную» ориентацию российской правоохранительной системы на формальные показатели — и мы получим ситуацию, когда осуждать по таким делам будут вовсе не тех, кого стоило бы, а тех, до кого проще добраться. Вплоть до того, что можно прийти на соревнования по боксу и раздать по статье всем присутствующим. Звучит абсурдно, не правда ли? Но ведь еще совсем недавно мы не подозревали, что можно давать реальные сроки зарепост картинок в соцсетях и что занятия йогой — это, оказывается, незаконная миссионерская деятельность.

Таким образом, публичное обвинение в случае побоев потребует либо внесения в закон миллиона поправок (которые все равно не предусмотрят все возможные исключения), либо наивной веры в адекватность, честность и порядочность российской правоохранительной системы (хотя последнее правильнее назвать слабоумием). Конечно, можно рассмотреть вариант и превращения побоев в дело частно-публичного обвинения. Как оно частично и было в промежутке между двумя декриминализациями, когда за побои в отношении близких родственников грозило до двух лет колонии. Однако это тоже будет иметь негативные последствия — причем именно для тех, кого таким образом предполагается защитить, для самих жертв домашнего насилия.


Бить нельзя посадить

Обращение в полицию в России вообще рискованное предприятие. Можно пожаловаться на соседей, а соседей затем в отделении убьютили изнасилуют. А уж просто бить, пытать электрошокером или ставить на «дыбу» — вообще обычное дело, рабочие будни. Заодно подсунут пару нераскрытых дел для признания, раз уж все равно здесь оказался. Вероятность такого тем выше, чем беднее человек (сочтут, что за такого некому заступиться). Можно предположить, что это реальная причина, почему женщины, особенно в бедных семьях, столь неохотно жалуются на мужей в полицию: не хотят получить обратно труп или калеку. А вовсе не в силу какого-то низкого уровня культуры или мнимых патриархальных стереотипов формата «бьет — значит любит».

Но даже если мы представим на секундочку, что полиция в России сама по себе не является источником повышенной опасности, стоит задуматься: чего же, собственно, хотят женщины, когда жалуются на мужей? Хотят ли они того, чтобы муж-агрессор получил судимость или отправился в колонию? Пускай шансы для ранее не судимого отправиться в колонию по такой статье и невелики, но представим себе, какая картина складывается в голове у обычной женщины из малообеспеченной семьи, когда она слышит словосочетания «уголовное дело» и «до двух лет»: вот отъезд мужа в колонию и оборачивается для нее необходимостью тащить на себе все счета семьи, кормить детей, да еще и собирать передачки для благоверного (не бросишь же его голодного и холодного в страшной тюрьме?). Вариант «развод», конечно, интересный, но он немного осложнен тем, что раздела совместной жилплощади хватит ровно на две собачьих конуры. А вот вслед за резким ухудшением материального положения в дверь уже ломятся стервятники из опеки с целью умыкнуть ее ребенка на государственное попечение (где его тоже могут убить).

Добавьте к этому наличие сентиментальных привязанностей и возможность социального осуждения женщины, которая «посадила мужа». И становится понятно, почему в такой ситуации женщины предпочитают молча пудрить синяки.

Следовательно, любое ужесточение наказания приведет лишь к тому, что все меньше женщин будут обращаться к государству за помощью.

Но будут терпеть и молчать до тех пор, пока не окажется уже слишком поздно. Потому что в действительности им нужны не посадки и судимости. Им просто нужно, чтобы насилие прекратилось.

А что для этого требуется? Для этого требуется, чтобы у женщины был выбор. Чтобы в числе доступных ей опций была не только тяжелая уголовная артиллерия, но возможность более щадящих и мягких мер. Если жертвы будут знать, что агрессора на первый раз лишь спровадят на пресловутые 15 суток, без всяких тюремных ужасов, но сразу и без длительного судебного разбирательства, — желающих пожаловаться наверняка будет больше. Пятнадцать суток — это не тот срок, который вызовет у женщины сентиментальную жалость к обидчику или какое-то осуждение окружающих.

Да, такое наказание менее сурово, зато куда более вероятно. А вся мировая практика подтверждает, что наиболее эффективным сдерживающим фактором является не строгость наказания, а именно его неотвратимость. Плюс к этому: именно жалобы позволяют выявлять такие проблемные семьи, а скорая изоляция агрессора на 15 суток может дать жертве передышку, возможность самостоятельно принять решение о дальнейшей жизни (уйти, развестись и т. д.).

Следовательно, декриминализация — это правильный путь.

Действующий закон, впрочем, портит то, что, помимо обязательных работ и ареста, можно присудить штраф, который в этом случае, очевидно, просто ударит по семейному бюджету. Здесь остается лишь понадеяться на адекватность отечественных судов, а эта надежда, прямо сказать, зыбкая.

Хотели как лучше — получилось как всегда

Почему же многие не понимают столь очевидных вещей и предлагают, напротив, ужесточение наказания, что только осложнит жизнь жертв? Пускай и в комплекте мер, в том числе со строительством убежищ для пострадавших и прочей характерной для Западной Европы развитой социальной инфраструктуры, которая, по мнению авторов таких предложений, по мановению волшебной палочки появится в нашей нищей авторитарной стране. Можно представить себе такие российские «убежища»: с грибком, тараканами и необходимостью коррупционной доплаты за каждую мелочь.

Но пример на самом деле нередкий. Часто люди в силу нежелания или неумения думать требуют введения мер, которые бьют по тем, кого они якобы должны защищать. Скажем, увеличение МРОТ (минимальной оплаты труда) зачастую преподносится как способ помочь наименее обеспеченной части населения (пускай и за счет давления на другую часть населения — предпринимателей). Однако на практике это приводит вовсе не к тому, что низкооплачиваемым работникам поднимают зарплату. На деле они просто попадают под сокращение: бизнес не может нести возросшие издержки. Законы, затрудняющие процесс увольнения инвалидов, с большой вероятностью приведут к тому, что их просто не будут нанимать. Слишком длинные (более шести месяцев) декретные отпуска, диктуемые законодательством, по статистике ведут к тому, что меньше женщин принимают на работу и еще меньше — на руководящие посты. Прошлогодняя инициатива корсиканских властей о запрете буркини (мусульманских женских купальных костюмов) ведет не к освобождению женщин от гнета традиций, а к тому, что они вообще не пойдут на пляж. Аналогичное можно сказать о запрете хиджабов для девочек в европейских школах. Странная попытка «защитить» шведских секс-работниц, налагая штрафы на их клиентов, привела к тому, что секс-работницы вынуждены уходить с главных улиц, подвергая себя опасности.

Во всех этих случаях действует одно и то же заблуждение, согласно которому сложные социальные проблемы можно решить простыми законодательными мерами насильственного, директивного и запретительного характера. На практике такие меры вызывают ответную реакцию и непредвиденные последствия, зачастую бьющие по тем, кого они должны защищать. Маловероятно, конечно, что столбовые дворянки из Государственной Думы (авторы закона — женщины), черпающие вдохновение из «Домостроя» и материалов Стоглавого собора, думали о чем-то подобном. Но какая нам разница, о чем они думали, если в кои-то веки они приняли хороший закон?

---

www.youtube.com/watch?v=3EcL8YbYsGQ&feature=you...

До сих пор в их квартире идет обыск. Адвокат под дверью - не пускают. Телефоны изъяли, связи нет. Последнее сообщение, что рушат квартиру, вытряхивают все на пол. Что-то усиленно ищут или просто пугают? К счастью детей в квартире нет. Коментарии к сообщению об обыске копировать не буду, сплошь нецензурно. А еще получился эдакий срез общественного мнения: полиции и чиновникам не верят, вообще.
Напишу от себя. Хочется спросить чиновников разного разлива. Вы недавно скомандовали нечистоплотным журналистам, полиции "АТУ их!" В адрес хорошей семьи. А если завтра с тем же возгласом укажут на вас? Вам не страшно?
Недавно совсем в Youtube слезоточивый ролик собрал массу лайков. Котенок, оказавшийся на оживленной трассе. Машины мчаться мимо, водители не замечают кото-ребенка или не хотят замечать, ведь потом совесть мучать будет. Некоторых. Кто-то, проезжая, спокойно или поморщившись констатирует "жаль, скоро раздавят" и поедет дальше. И кото-ребенок это уже понял. Не мечется, прижался к асфальту и ждет встречи с колесом... Останавливается машина, водитель подбирает котенка и передает пасажирам. На заднем сидении радостно прыгает ребенок. И котенок-то тощий, грязный, явно дворовый, не породистый. И больной наверняка, может быть, даже лишай, заразный. Но им главное спасти, не оставить умирать, иначе как спать потом! А с болячками разберутся!
А вы, ребята, из каких будете? Вот Света с Михаилом, останавливаются и подбирают котят

принимают

в семью детей, у которых шансов практически нет. А вы? Мимо едите, отворачиваясь, да? Или вы из тех, кто котят на дорогу подкидывает? Каждый разрыв привязанности тихо и неуклонно убивает ребенка, его веру во взрослых, желание жить. Это не мои предположения, это факты из психологии, подтвержденные многолетними исследованиями. Кровные бросили, теперь оторвали от приемной мамы. В промежутке, возможно, была привязанность к какому-то взрослому в Доме ребенка, откуда часть детей (еще один разрыв) перевели в Детский дом в 3..4 года. Вы их доломали. Просто доломали. Всех бы чиновников обязать получить свидетельство Школы приемных родителей, так купят же (((.
А тем, кто думает, что детки приемные в этой семье все, как один, подарочные - добро пожаловать в ВК m.vk.com/svetahelpp , там по каждому ребенку небольшое описание. Я бы не каждого из них решилась взять, мыш - ни одного!

UPD: пока писала и правила очепятки, обыск был закончен. Изъяли комп, флешки, документы на квартиру и два ремня детских. Будут сверять ремни со следами на попе? При этом синяка то родителям не показали. А я уже и не поверю, кажется.
Было бы смешно, если бы не было так страшно.

UPD2: Павел Парфентьев
21 января в 17:27 ·
#помогитевернутьдетей
Добавлю еще одну вещь. Сразу оговорюсь, что эта информация НЕ относится к психологам фонда Альшанской и я не имею оснований подвергать сомнению их искренность.
Но из источников, раскрывать которые я не могу, но которым у меня есть основания доверять, стало известно, что чиновники запрашивали в профильных учреждениях для этого обследования детей семьи Дель психологов, ставя перед ними четкую задачу - подтвердить (!) факты сексуального (!) и физического насилия. Люди оказались порядочными и "подтверждать" не поехали.
Делаем из этого некоторые выводы о добросовестности чиновников и обоснованности обвинений.
С точки зрения суда сказанное мной, конечно, попадает в рубрику "информация, основанная на слухах". Но у меня вполне есть основания считать эту информацию достоверной.

ПЦ товарищи, просто ПЦ

@темы: детки в клетке, изъятие детей

---

На днях съездили на Пашину историческую родину, где мы впервые встретились почти 4 года назад. Паша в курсе, что когда-то мы его "нашли и привезли домой". Цель поездки - плавное вливание в Пашусика информации о своем прошлом, корнях. Психологи говорят, это важно. Ну и попутно показались всем заинтересованным лицам. Угадайте, какой первый вопрос прозвучал, когда все наобнимались, расцеловались, повосторгались "как вырос". Местный омбудсмен и представитель следственного комитета (детскими судьбами занимается) спрашивали: что там у вас в Москве вообще происходит с этим изъятием детей и синяками, почему не вызвали для разъяснений родителей в сад, почему Кузнецова молчит о нарушениях при изъятии?! Люди видят и верят СМИ, даже те, что непосредственно в теме усыновления. Поскольку последние дни я непрерывно в этой теме, свою точку зрения на ситуацию донесла в нескольких возмущенных фразах ))). Ссылки тут же скинула интернетные. В ответ мне рассказали, как у них происходит, если в саду синяк обнаружен: ПЕРВЫМИ вызывают РОДИТЕЛЕЙ и представителей опеки для разговора! Синяки тоже обсудили и шлепки. Положительная составляющая - в регионах дополнительных проверок не инициировали, только приемно-родительскую Москву штормит. Ну и Питер, поскольку там Светлану и её семью знают очень хорошо, среди приемных семей - так подавляющее большинство! Но эта запись о другом.
Сначала в следственный комитет заглянули. Потом к репортеру, снимавшему репортажи о Паше. Нас очень просили о репортаже, но мыш веско сказал "нет, вы же видите, что происходит в Москве". Временно отстали.
Пашу все они знали еще малюсеньким еле живым кульком, потом слабеньким чудом спасенным младенцем, затем улыбчивым годовасом, нашедшем семью, нас. Переживали все страшно! Каждый наш приезд вижу искренние улыбки у суровых вобщем-то дядек. Все Пашу стараются обнять, расцеловать, руку пожать ))). Пашусь массового внимания испугался, за меня спрятался. Традиционное фото с генералом с трудом сделали. Уже и на сайте его вывесили - разбавить череду новостной чернухи. Под конец нас попросили заехать в Дом ребенка. Мы собирались Паше снаружи показать окна, где он жил. Но в итоге попали в актовый зал на чаепитие. Дети играли на ковре, мы общались. Жалею, что не захватила мед.карту, врач грамотнный и наблюдала Пашеуса до года. Ну да ладно. Восхищенные похвалы в Пашин адрес так и сыпались. Рослый, красивый, тонкая кость, осанка, фигура уже вполне мужская, жесты, манеры, деликатность. А через тетечек проходтит множество разных деток, вполне им верю. По их мнению генетика потрясающая: интелегентность врожденная видна. Не главное, но приятно. А про живчика Дашу озвучили: вот здесь до интелегенции далекооо, оторви и брось, ооой наплачетесь с ней! В тандеме Паша-Даша верховодить будет Дашуник, полностью руководить, она и увлечения и друзей и жену ему выберет - таков прогноз специалистов ). Посмотрим ))).
В общем, неплохо съездили. Пообещали весной-летом повторить.

Ну и не удержусь, напишу еще об этом. Как зарисовка моего состояния.
Мне вчера в час ночи в домофон позвонили. Такое случается. Но раньше я вскакивала с проклятиями и опасением, что детей разбудят. Сегодня откровенно перетрусила от первой же мысли: за детьми пришли! Телефон схвватила (есть кому позвонить) раньше, чем трубку домофона. Когда поняла, что это сосед, у которого дверь захлопнулась, за ключом (у меня как раз на такой случай хранится)... Я соседа не обругала даже, как когда-то, едва не поблагодарила!
И еще раз! Спасибо вам, чинуши, за мое счастливое и безоблачное материнство!

запись создана: 25.01.2017 в 13:08

@темы: жжестянка, изъятие детей

---

Новые подробности про семью Дель

Отсюда: ok-inform.ru/obshchestvo/83325-novye-podrobnost...
Новые подробности про семью Дель: сына вернули, расторжение договора обжаловано, Петросяна — в отставку
Приемной маме Светлане Дель вернули сына Петю, расторжение договора об опеке опротестовано в суде. Параллельно общественники собирают подписи за отставку министра правительства Москвы, руководителя Департамента социальной защиты населения Москвы Владимира Петросяна

Напомним

, ОК-информ накануне писал о трагедии в приемной семье Дель — у Светланы и Михаилы московские чиновники силой изъяли 10 детей. Сейчас события развиваются по нарастающей.
Как сообщает сама Светлана и ее соратники в соцсетях, ей вернули сына Петю, которого ранее госпитализировали с диагнозом «двусторонняя пневмония». Как уточняют родственники, к ребенку никого не пускали, однако частная клиника диагноз не подтвердила.
«Петя снова в семье. Слава Богу! 6 часов (!!!) забирали его из больницы, притом, что у нас все документы были в порядке! Сначала говорили, что перевозить (даже на реанимобиле) опасно для жизни. Все это время стояла платная скорая в ожидании. После долгих переговоров и перезвонов все же отпустили - на скорой в частную клинику. И, на удивление, в выписке указали, что ребёнку нужен домашний режим и наблюдение педиатром по месту жительства. В клинике подтвердили, что малыш в госпитализации не нуждается и не поняли, зачем мы на скорой приехали. Петю там обследовали, сделали назначения и отпустили домой. Уфффф, непростой был день, но главное плюс два!», - пишет Светлана Дель в соцсети.
Уточняется, что расторжение договоров опеки по 8 остальным детям опротестовано в суде, как ранее советовали правозащитники и юристы.
Кроме того, идет активный сбор подписей за снятие с должности руководителя Департамента социальной защиты населения Москвы Владимира Петросяна. Общественники припомнили чиновнику не только сомнительные методы работы социальных служб в истории семьи Дель, но и трагедию на Сямозере, в результате которой утонули 14 детей.
«В 2016 году его департамент допустил подписание договора с ООО «Парк-отель «Сямозеро» на организацию детского отдыха, в результате чего 18 июня 2016 года произошла трагедия, в которой погибли 14 детей, - уточняется в петиции. - Несмотря на это и жалобы отдыхающих в этом лагере ранее, Департамент допустил заключение договора и отправку туда на отдых детей. Сам Владимир Аршакович проявил при этом редкую циничность, давая комментарии по поводу случившегося.
Кроме того, господин Петросян, выступая на Московском форуме приемных семей-2016, заявил, что считает нецелесообразным исполнение законодательства Москвы в отношении приемных семей, приезжающих в Москву из других регионов России и в его ведомстве создана комиссия, решающая, должен ли исполняться закон в каждом конкретном случае.
Что касается истории семьи Дель, то «лично Владимир Аршакович проявил некомпетентность крайней степени. Возглавленная им комиссия по решению судьбы детей не дала приглашенным специалистам возможности провести полноценное психолого-педагогическое обследование детей, представленные на обзор материалы не давали комиссии возможности определить их действительное отношение к детям, решение комиссии не соответствует сделанным специалистами выводам и данным ими рекомендациям.
Также он допустил к детям, и так травмированным ситуацией, журналистов, которые, однако, сняли видеоматериалы, абсолютно противоречащие заявлениям самого министра», - указывают авторы петиции.


А вот еще: из коментариев к посту Анны Кузнецовой на Facebook-e
"Павел Парфентьев www.facebook.com/pparfentiev?fref=nf Итак:
1) Допустим, что у ребенка в детской организации правда увидели синяк и что он правда сказал про отцовский ремень. Ни наличие синяка, ни подобные слова ребенка _не являются признаком наличия в семье непосредственной и явной угрозы жизни и здоровью ни этого ребенка, ни, тем более, всех детей_. Между тем немедленное отобрание детей у родителей или лиц их заменяющих законом допускается _только_ по ст. 77 СК РФ и _только_ при наличии такой угрозы.
Таким образом, фактическое немедленное отобрание всех (кого получилось) детей у семьи Михаила и Светланы Дель осуществлено заведомо противозаконно. Оно осуществлено также варварским травмирующим методом, что без сомнений нанесло серьезный вред детям – и это никуда не денется даже если _предположить_, что все реальные основания для отобрания детей были.
Данные действия являлись очевидным беззаконием, нарушением служебных полномочий, приведшим к очевидному серьезному нарушению прав граждан, предусмотренных федеральными законами. В них есть признаки наличия состава нескольких уголовных преступлений. Между тем, почему-то уголовное дело открыто не по этим действиям чиновников, а в связи с тем, что они… не вмешались в жизнь семьи раньше.
Косвенно факт отсутствия оснований для немедленного отобрания детей подтверждает то, что уголовное дело было возбуждено по ст. 116, предполагающей всего лишь однократный факт «побоев», не причинивших вреда здоровью. О какой угрозе для жизни и здоровью тут приходится говорить?
С точки зрения адекватных специалистов (а не тех «специалистов», которых я упоминал в более ранних комментариях) – ни о какой. _Даже_ если обвинения, положенные в основание возбужденного дела полностью верны.
(Оставляю за скобками тот факт, что адекватное прочтение норм действующего законодательства не позволяет квалифицировать умеренное родительское наказание как подпадающее под действие ст. 116 – понимаю, что некоторые будут спорить – и будут неправы – поэтому выношу это за скобки).
2) По данным СМИ, многократно повторявшимся и не опровергнутым, дети не были отобраны по ст. 77 СК РФ, а были фактически оформлены как «безнадзорные» по ст. 121 СК РФ. Если это соответствует действительности, то это очевидное и серьезное нарушение закона, так как дети, находившиеся дома в присутствии старших братьев и в детских организациях (!) по определению не были безнадзорными.
Оформление их как безнадзорных является, фактически, фабрикацией официальных документов _как минимум_.
3) По данным СМИ решение о расторжении договора о приемной семье было принято лишь по результатам заседаний «консилиума» (об этом позже) и «обследования» психологами (или «психологами»?), то есть 19 января. По имеющимся данных официально уведомить о расторжении договора родителей собираются только завтра, 23 января.
Таким образом, до 19 января Светлана и Михаил оставались законными представителями детей. Им не были, по опубликовынным данным, вручены никакие документы о том, на каком основании их фактически отстранили от выполнения функций законных представителей детей.
При этом им не позволяли общаться с детьми, не давали полной информации о детях, не разрешали забрать детей из больницы. Все это полностью незаконно и является тем, что может в самой мягкой форме быть названо «удержание детей не на основании закона или судебного решения», а в более жесткой имеет признаки наличия состава преступления в отношении детей, предусмотренного ст. 127 УК РФ («Незаконное лишение свободы»).
Сразу скажу, что в таких случаях детей часто пытаются в Москве не дать забрать из больницы на основании т.н. «Регламента межведомственного взаимодействия в сфере выявления семейного неблагополучия и организации работы с семьями, находящимися в социально опасном положении или трудной жизненной ситуации». Но многие нормы данного Регламента (имеющего вообще непонятный правовой статус!), включая и эту, прямо противоречат федеральному законодательству, противозаконны и вообще не подлежат применению.
4) По некоторой информации в СМИ Светлану принудили написать «добровольное» заявление на помещение детей в приют. Если это соответствует действительности, то это является нарушением федерального законодательства. Но при этом с момента подписания такого заявления и до момента юридически значимого расторжения договора о приемной семье и отмены опеки Светлана и Михаил имели полное право в любой момент забрать детей из приюта домой.
Препятствование им в этом являлось нарушением норм действующего законодательства.
5) ДСЗН созывает некий «консилиум», на котором судьбу семьи обсуждают некие «общественники» и представители непонятных организаций (типа печально знаменитого центра «ОЗОН»). Нормы федерального законодательства _не предусматривают_ возможность проведения подобного «консилиума». Посторонние люди, не имеющие никакого официального статуса, при этом обсуждают факты частной жизни семьи и детей, им предоставляют медицинскую информацию, включая якобы «синяк» на фотографии неустановленной части тела неизвестного лица. Вся эта информация является информацией ограниченного доступа и посторонним предоставляться без согласия родителей не может.
Данная ситуация в лучшем случае нарушает нормы ст. 13.14 КоАП РФ («Разглашение информации с ограниченным доступом»), а в худшем – имеет признаки наличия состава преступления, предусмотренного ст. 137 УК РФ («Нарушение неприкосновенности частной жизни»).
При том, что к детям не допускают родителей к ним, в нарушение всех мыслимых норм, имеют свободный доступ корреспонденты ЛайфНьюс.
6) Озвученная чиновниками информация о том, что «дети все говорят, что родители их били» и «все не хотят домой» опровергается фактическими и незыблемыми данными. На видеоролике, который (в нарушение законов со стороны чиновников) был снят ЛайфНьюс, очевидно, что дети не говорят подобного – напротив, спорят на эту тему, некоторые дети прямо отрицают, что родители всех наказывали (_компетентные_ психологи уже не раз отмечали, что если бы они говорили, что их бьют хоть все разом – это, в такой ситуации _ничего бы не значило_ и делать на основании таких слов какие-то правовые выводы – верх некомпетентности и обывательского субъективизма, недопустимого в работе чиновников, решающих судьбы семьи). Имеются видеозаписи, на которых видно, что некоторые дети не хотят расставаться с пришедшей их навестить матерью (когда ее еще пускали к детям), сообщения от детей, что они скучают… Еще раз – делать в такой ситуации субъективные обывательские выводы – это верх непрофессионализма для каждого, кто так поступает. Это могут делать обыватели у телеэкранов, но не официальные лица, работающие с детьми и семьей.
То, в каких условиях проводилось «обследование» (что лишает его всякого и любого значения в процессе установления фактов) уже сообщалось представителем организации, психологи которой там работали.
На основании обсуждения ситуации непонятными общественниками принимается решение, которое, как потом выясняется, еще и мотивировано ложью (психологи давали не такие заключения, которые упоминал г-н Петросян).
Проведение такого рода «консилиумов», а по-простому – «сходок» - не предусмотрено действующим законодательством, прямо ему противоречит в части разглашения информации ограниченного доступа посторонним людям (хотя у этого есть и неформальная положительная сторона – благодаря этому мы узнали много верифицируемой информации о происходящем).
Я перечислил только _некоторые_ и наиболее очевидные нарушения, допущенные в данной ситуации. При этом не упомянул разглашение тайны усыновления (ст. 155 УК РФ), нарушение врачебной тайны и многое иное.
Даже если бы семья была трижды виновна и все основания для отобрания детей действительно существовали (а пока что я не склонен так считать на основе анализа доступных верифицируемых данных!), это не отменяет того, что в действиях представителей власти налицо целая череда нарушений четких норм федерального законодательства. Среди этих нарушений целый ряд таких, которые имеют все признаки наличия составов преступлений, предусмотренных многочисленными статьями Уголовного кодекса РФ.
И, в отличие от предполагаемой виновности семьи, это – вполне очевидный и очень серьезный факт."


И напоследок о хорошем! Новость, заставившая меня улыбаться и всхлипывать одновременно, вернувшая рнулась вера в людей! А еще необъяснимый душевный подъем, от которого петь хочется громко и кричать "вместе мы сможем". Причина

вот

Рассказ Насти, которая смогла прорваться к Пете, ту в отделении был ее ребёнок
Настя, от всего сердца, от всей души! Обнимаем!

Итак, увидела в палате Петю, он один был.
Дверь прозрачная, но закрыта на замок. Петя сначала спрятался за стул, потом подошёл к стеклу и мы поиграли в куку. У него машинка, 2 книжки порваны, одежда разбросаны, горшок глубоко под кроватью. Еды/воды не видно. Спросила в соседней палате у девушки плачет ли Петя и как часто к нему приходят. Она сказала что вчера весь день с ним была женщина, уложила его спать и около 20-21 ушла. Свекровь мне потом в машине сказала что утром тоже кто-то кормил его и видела Петю в коридоре на диванчике.
Пока играли с Петей через стекло подошла медсестра и врач, я спросила у него хочет ли пить и он активно закивал и говорил похожее на "да". Пока кто-то пошёл за водой я просила врача пустить меня к Пете, говорила что знаю его и его маму, что вместе ходили на занятия, а Петя знает меня, просила пустить обнять его, ревела и пыталась донести сколько дней Петя без мамы, как выбрали его из семьи, что поливают грязью в прессе семью, а это неправда. Я ревела, путала имена, а Петя рядом скребся в дверь. Они смотрели на нас и не понимали что со мной делать, ведь до этого лежала с ребёнком своим в отделении и видели что в общем-то я в адеквате. А я в этот момент думала как мне позвонить Свете чтобы она могла поговорить с Петей, и что нужно потрогать температуру и послушать как дышит.
Принесли воды, открыли дверь, и пока медсестра поила Петю, я на коленях проскользнула в палату и Петя кинулся на руки, мы сидели на полу обнявшись, я что-то говорила ему ласковое и персонал дрогнул, в этот момент мимо повезли обед и я попросила самой покормить его.
Все вышли и мы остались вдвоем, медсестра с поста наблюдала за дверью.
Сели с Петей есть, параллельно писала Вам, Свете и Даше в директории чтобы скорее набрали мне. Потом открыла Светин Инстаграме и пытались смотреть фото, пытались потому что Петя жал на все кнопки в телефоне и постоянно сбрасывалось все, заходили куда-то, звонили кому-то и т.д.
Я обнимала, кормила (ел и пил Петя очень жадно), он улыбался, когда видел фотографии - очень оживлялся и эмоционально реагировал, притягивал телефон к себе. Я говорила что мама его очень любит, что очень старается ,тобы были вместе, что все скучают и в таком духе. На слово мама сначала реагировал очень эмоционально, сначала мотал головой и выл протяжно так "уууу".
Потом дозвонилась Свете, дала трубку Пете. Он услышал её голос и улыбался. Он улыбался так нежно! Слушал и улыбался! Доели, попили, Петя показал что хочет писать - достала горшок ему, все сделал. Пока садился на горшок - заметила следы на попе от укольчиков, посмотрела мельком вены - там или нет, или один едва заметный след. Петя нес мне одежду, потом книжку, показывал в ней гномика.
В коридоре начали волноваться и слушаться, я обняла Петю и сказала что пойду за мамой, он обнял телефон и очень не хотел отдавать - договорилась что взамен принесу игрушки и позвала танцевать, качала его на руках как в медленном танце и пристала прощения, говорила что мне надо сейчас уйти, что пойду звать маму, что мама его очень любит. Зашла медсестра за посудой и я выскользнула.
Сбегала за своим ребенком, т.К. Он сидел одетый и их попросили уже со свекровью на выход и когда возвращалась - видела что Петя достал куртку из пакета и сапоги, пытается одеть. Очень больно было оставлять его, надеялась внизу увидеть Свету и что она вот-вот сможет попасть к Пете.
Сейчас дома и сердце рвет от мысли удалось ли им увидеться и забрать Петю.
Прикрепляются фото и видео, видел было еще одно - снимала из коридора пока играла с Петей, но мы с ним видимо его удалили случайно когда нажимали на все подряд.
Свет, я прошу Вас все переслать Свете и Даше (Даша мне звонила когда ехала обратно уже) и не афишировать фото где я в палате чтобы не подставить медсестру с врачом которые не стали меня выгонять, они честно пытались соблюдать что им положено, но во мне 80 кг обаяния, глаза были наверное как у кота из Шрека и по плану танком, они просто побоялись думаю вызывать охрану и шума."

Ну и для тех, кто в танке. Вчера сначала отдали Полю, усыновленную девочку. А вскоре после вот этого замечательного сообщения, и Петю. И он не в больнице, а дома. "В госпитализации не нуждается" - вердикт частной клиники. Зачем забирали, чем кололи, каков срок выведения психотропных из организма? Очень жду подробного и беспристрасного расследования действий властей.

@темы: детки в клетке, изъятие детей

---

Прэлестно, просто прэлэээстно! Да вы молодцы все, господа!

Уважаемые мамы и папы !!! В виду последних событий с семьёй Дель , был включён административный ресурс на подавление активности всех кому небезразлична данная ситуация. Вот один из многочисленных примеров "Всем приемным родителям, кто планировал идти на митинг или открыто высказал свое мнение в соц сетях на прошлой неделе позвонили - придут с внеочередной проверкой из опек. В разных регионах РФ. Давят, чтобы запугать.
И им это удалось. я же пишу этот коммент анонимно. "
Ссылка ( vk.com/wall-137776817_7980 )
Прошу Всех!!! В случае возникновения или предпосылок давления писать в наш штаб помощи "Светланы Дель"
Наши координаты:
Богданов Федор Андреевич
тел: [phone]
тел: [phone]
почта: [email protected]
страница Вконтакте:
bogdanov_fedor

@темы: изъятие детей

---

Другие тесты и гадания от Шувани

@темы: Дай ручку, золотая, всю правду расскажу!

---

Вопрос с даже минимальным доверием каналу НТВ решен

Я это себе иначе представляла. Освещение только одной стороны конфликта или недоговаривание. Но прийти в семью, снять сюжет, а потом беспардонно переврать... Смешно, про размер выплат на своих детей Мария им рассказала, но для данного сюжета они слишком малы, так неубедительно, что даже и не прозвучало. И интерьвью Петросяна... Что зашатались кресла под #опами?

Плохо, что желание брать детей под опеку теперь станут с опаской. Да и усыновлять... Несколько знакомых собирались за вторым, за первым - решили отложить или попробовать еще годик-два самим.
Мыш воспринимает мой интерес к теме, как прямую угрозу нашей семье, бесится, увидев меня с планшетом или телефоном. Всплыл вопрос со знакомой семьей, где адаптация сложная у недавно принятых ребят. Если раньше мыш был согласен их забрать в случае возврата... Теперь четкое нет.
#уки! Правильно Мария сказала: Гореть им всем в аду.

@темы: детки в клетке, изъятие детей

---

Все. Зашевелились. Скоро полетят шапки, а лучше бы головы!

Да, мои надежды кровожадны, довели подвиранием чинуши и журналисты.
www.xn----btbgbfbav8dmbqer.xn--p1ai/Storage/Fil...

Прочла эту новость в 3 ночи, теперь смогу заснуть. Хоть кто-о из общественных деятелей способен видеть противозаконность действий опеки. А завтра не буду дергаться по дороге на дачу (до вышки мобильного интернета). Конечно, это совсем не победа справедливости. Но начало положено. И стало немного легче дышать. Появилась надежда на более-менее благополучный исход. Ура. Покажу сейчас мужу. Он меня вчера отругал, что не сижу, как мышь под веником. Ему страшно за детей. Мне тоже. Но именно поэтому сидеть тихо не могу. Пожалуйста, пусть маму пустят к детям наконец. Пусть наконец будет возможность увидеть естественную реакцию малышей на маму! И пусть в детских, уже не раз преданных сердечках, еще осталась надежда на маму, что ей они нужны. Пожалуйста!
Я Катю вспомнила НЕсвою, в 2,5 года привязанности не было в принципе, не верила никому. Проснется среди ночи и лежит, замерев. Обнимешь, зашепчешь "все хорошо, спи, солнышко". А она равнодушным шепотом шепчет невпопад "да, да", потому что от нее этого ждут. Оказывается, до сих пор болит (((.

@темы: детки в клетке, изъятие детей

---

Наконец заговорили.

Обсуждение без поливания грязью приемной семьи. А может, выгребем?
www.topspb.tv/programs/stories/461643/

И сюда же перенесу интерьвью с родителями
meduza.io/feature/2017/01/20/nam-nichego-ne-pok...

«Нам ничего не показали, не предъявили»

Интервью Светланы и Михаила Дель, у которых органы опеки отобрали десятерых опекаемых и усыновленных ими детей
Meduza 16:27, 20 января 2017 года

20 января Следственный комитет допросил в качестве свидетелей по делу о побоях Светлану и Михаила Дель — приемных родителей десяти детей, которых у них забрали органы опеки. В департаменте соцзащиты Москвы заявили, что отец бьет детей и необходимо поместить их в приют из соображений безопасности. В семье Дель обвинения отвергают и говорят, что сотрудники соцзащиты до сих пор не предоставили ни одного документа в связи с изъятием. Несмотря на обещания уполномоченного по правам ребенка в РФ Анны Кузнецовой вернуть детей в семью, 18 января департамент соцзащитыобъявил, что расторгнет с семьей договор об опеке. В тот же день СК завел уголовное дело, основываясь на показаниях детей. Корреспондент «Медузы» Евгений Берг встретился со Светланой и Михаилом Дель и выслушал их версию событий.

— Как сложилось, что у вас такая большая семья?

Светлана: История началась 12 лет назад в Питере. Я тогда была волонтером в детских домах, много ездила по ним. Там и познакомилась со своей будущей дочерью (первым приемным ребенком в семье — прим. «Медузы»). Мы с ней подружились, я оформила опеку, позже мы ее удочерили. Потом оказалось, что у нее есть младшие братья, она очень просила, чтобы мы их тоже забрали; мы так и сделали. И так постепенно в нашей семье появлялись дети.

Михаил: Потом первые дети выросли, а Света занялась сложной и драматичной судьбой одной маленькой девочки. В итоге мы ее забрали. И пошла как бы вторая серия — маленькие дети, все дошкольного возраста; сейчас они уже подросли. У нас 13 детей [живут] с нами, и еще трое выросли. Они совершеннолетние, живут отдельно.

— И один кровный ребенок?

Светлана: Да, в процессе появился.

— Не казалось на каком-то этапе, что все, хватит?

Светлана: Вот сейчас, наверное, мы в этой стадии. (Смеется.)

— И все-таки как это происходит — вот воспитываете вы десять детей и вдруг решаете брать одиннадцатого. Неужели десятерых мало?

Светлана: Просто чувствуешь, что у тебя еще есть силы и желание. Детей в детских домах много; когда ты в это окунаешься, то вся твоя жизнь [меняется]. Очень тяжело забирать одного и знать, что все остальные там остались. Поэтому часто приемные родители не останавливаются на одном ребенке.

— Аппарат уполномоченного по правам детей в РФ уже рассказал, что среди ваших детей есть ВИЧ-положительные…

Светлана: И [детский омбудсмен Анна] Кузнецова сама рассказала.

Михаил: В трехчасовых новостях на Первом канале на всю страну объявила.

— Как эти дети появились у вас?

Светлана: Так же, как и все другие. Они, в общем-то, ничем не отличаются. У меня медицинское образование и нет выдуманных страхов, что мы все заболеем СПИДом. Мы несколько малышей подряд в семью приняли с этим диагнозом, потому что знали его и не боялись. И проще проводить реабилитацию, если она по одному профилю. Да и ВИЧ-положительных детей реже берут в семьи.

— Расскажите, как у вас отбирали детей.

Михаил: 9 января дети после каникул пошли в садик. Наш Сережа — шесть с половиной лет, хороший мальчишка, веселый, подвижный, на спортивную гимнастику ходит — в тот день нахулиганил, обидел девочку. Воспитатели нам это предъявили. Естественно, я не мог не провести с ним беседу. Вечером мы с ним побеседовали — это была строгая беседа…

— Строгая беседа?

Михаил: Суровым тоном все это было. В конце он стал плакать, кричать: «Я больше никогда не буду, честное слово». Я закончил беседу тем, что, мол, если еще будут такие жалобы, если будешь девочек обижать, получишь ремня. И все, мы закончили с ним, помирились. Он ушел на следующий день в садик; и там дети между собой, видимо, стали хвастаться: «я в „Макдоналдс“ ходил», «я туда-то ходил»… А Сережа сказал: «А меня папа напорол».

— Зачем?

Михаил: Ну, ребенок, чем-то надо было погордиться. Это услышала воспитатель, они стали его осматривать и увидели синяки на локте, на ноге.

Светлана: Это со слов, мы ничего такого не видели.

Михаил: Да, все со слов. Нам ничего не предъявлено. Они стали осматривать попу, нашли синячок. Мы не видели ни документов, ни акта, ничего. Нам на фото в телефоне представительница опеки показала крупный синяк неизвестного происхождения, может быть вообще взрослого человека…

Светлана: Непонятно, на какой части тела, там человека не видно.

Михаил: Сережа осенью пошел в этот садик, и сначала его там очень хвалили, а потом ему это надоело — и на него пошли жалобы постоянно. Я в ответ на эти жалобы всегда с ним проводил беседы…

— В «суровом тоне»?

Михаил: Нет, тот проступок просто очень серьезный был, он девочку ударил, поэтому надо было реагировать. А до этого были беседы о том, что он будет наказан — не получит сладкого, не будет смотреть мультики. Это, собственно, действует.

В общем, воспитатель вызвала полицию. Полиция вызвала опеку. Они пришли к нам домой днем. А я собирался — ехал в Петербург на похороны мамы. И… (Замолкает на некоторое время; Светлана берет его за руку.) Если бы я не ехал, была бы совсем другая история… Я бы детей не отдал, они меня бы там, может, скрутили, не знаю…

— Сколько человек пришли к вам домой?

Светлана: Представитель опеки и четверо полицейских.

Михаил: Я уже на выходе был, у меня поезд. Мы тоже не ожидали такого поворота — ну, пришла опека, скрывать-то нечего; тем более Света знала этого инспектора. Я даже не предполагал, что у нас инспектор имеет право принять решение об изъятии детей. Я бутерброды положил в рюкзак и уехал.

Светлана: Дома было семеро детей. Опека попросила позвать одного из них — Петю, он не был в садике в тот день. Осмотрели, ничего на нем не нашли. Стали ходить по квартире, смотреть, кто где спит, что в холодильнике. И по одному заводили детей в комнату и их расспрашивали. Когда они эту процедуру закончили, сказали, что детей всех забирают, потому что есть опасная для жизни ситуация, и оставляют только младшего трехлетнего, кровного.

Я была в шоковом состоянии, пыталась им возражать, я не понимала, какое они право имеют забирать усыновленных детей. При этом сотрудники опеки громко кричали, что они усыновленные. А, например, у нас младший ребенок еще не знал про это; он об этом узнал от полиции. Двое старших мальчиков — они тоже их хотели забрать — отказались ехать. Один сказал, что он там уже был и только в виде трупа там окажется снова. Он вообще убежал из дома, и второй за ним. Полицейские посоветовались друг с другом и сказали: «Ладно, этих забирать тогда не будем».

— Кровного они тоже хотели забрать?

Светлана: Сказали, что не будут. В это время Никита был в детском саду. И старший, Филипп, когда убежал, отправился туда. А там — он потом говорил — была то ли полиция, то ли опека; они Никиту не хотели отдавать. Но Филипп в итоге все-таки взял и с ним ушел. Он парень здоровый, выше меня ростом. Филипп с Никитой до вечера гулял, не возвращался домой, боялся, что брата тоже украдут.

Одна дочка была в это время на новогодней елке, их оттуда должны были на автобусе привезти. Опека, видимо, туда позвонила, потому что ее не пустили в этот автобус. Закрыли в комнате — и там держали. И еще одну девочку забрали из танцевальной студии, где она занимается балетом. Так они собрали детей из четырех мест: из двух детских садов, с танцев и с новогодней елки. Ну и из дома, естественно.

— Вы постепенно это узнавали?

Светлана: Нет, мне сразу сказали, что всех заберут. В общем, вся полиция Зеленограда наших детей, как самых главных преступников, очень оперативно поймала.

Михаил: Супероперация, молниеносная.

Светлана: Сказали, что ВИЧ-положительные поедут в специализированную больницу, где будет терапия. В итоге отвезли в совершенно другое место, в больницу имени Сперанского, и опека даже не знала, где они находятся. Узнали от меня, а я — от лечащего врача, который мне позвонил. В результате дети терапию не получали несколько дней.

Михаил: И Светлане никто не предъявил никакого решения, ничего. Приехали и, как собак беспризорных, забрали детей. Что так можно, я даже не думал.

Светлана: Еще сотрудники полиции сказали, что у них есть вопросы к папе. Будут выяснять, откуда эти синяки. «Но к вам вопросов нет, — сказали мне. — Детей вы можете видеть. Завтра с утра приезжайте, двое будут в Зеленограде» (в Центре поддержки семьи и детства; Светлана называет его «приют» — прим. «Медузы»). Я детям сказала, что навещу их на следующий день. Когда утром 11-го числа пришла в приют, мне не дали их увидеть. Сказали, что опека не разрешает.

— Вы показывали документы, подтверждающие родство?

Светлана: Конечно. Я им все показала, они посмотрели. Ко мне спустилась заместитель руководителя и озвучила позицию: документы посмотреть нельзя, потому что они для внутреннего пользования, а видеться опека не разрешает, с ней и выясняйте вопрос. Я поехала в опеку. Та сказала, что полиция не разрешает. В полиции сказали, что это не их дело и пускай разбирается опека. И дальше несколько дней я добивалась того, чтобы мне разрешили увидеть детей.

— Михаил, а вы все это время были в Петербурге?

Михаил: Вечером одиннадцатого числа я позвонил Свете, сказал: «Давай я приеду, завтра пойду в милицию. Скажу, вот ваш подозреваемый, арестовывайте, ограничивайте, как хотите, но детей выпустите». Света поговорила с юристами, со знающими людьми — все в один голос сказали не ходить. Что меня, может быть, и задержат, но детей не выпустят. Посижу 48 часов, как дурачок, и на этом все геройство закончится.

— Вы же встречались с детским омбудсменом Кузнецовой?

Светлана: Да, я обращалась в разные инстанции, в аппарат уполномоченного тоже. В итоге в пятницу, 13 января, они ко мне приехали. Посмотрели квартиру, предложили мне поехать с ними.

— О чем вы говорили с Кузнецовой?

Светлана: Она меня выслушала, сказала, что, конечно, надо детей возвращать в семью. И во всем надо разобраться. Потом там собралось совещание. Представители нашей опеки сказали, что не понимают, почему меня ограничивают в общении с детьми, раз ко мне претензий нет. Сказали, что уже есть распоряжение, что в приют я могу без проблем приходить, и детей из больницы скоро тоже туда переведут.

— Про проверку следственных органов была речь? (Детский омбудсмен в Москве Евгений Бунимович 13 января говорил)

Светлана: Нет.

— Кузнецова обещала, что детей выпустят в какой-то срок? Обещала ли, что вам дадут видеться с ними?

Светлана: Что дадут видеться — обещала. Потом я попросила, чтобы двоих усыновленных детей забрала во временную опеку бабушка, моя мама, у нее уже был готов документ. Мне сказали, что это возможно, прямо в тот же день. А потом со мной очень некрасиво поступили.

На встрече в аппарате ко мне очень доброжелательно относились: «Мы сделаем все возможное, чтобы помочь» и так далее. Подошла представительница [зеленоградской] опеки Елена Суворова. Сказала, что если по заявлению ребенка в приют помещаешь, то можно по заявлению и забрать. Поэтому, мол, давайте подпишем две бумажки — по первой вы временно помещаете детей в приют, а по второй — забираете. И тогда мы с вами прямо сейчас звоним туда, одеваем детей. И поскольку там уже детей действительно одели, я подписала.

Мы поехали в приют, и там сказали: «Ой, вы такую шумиху подняли, теперь надо, чтобы все документы правильно-правильно были оформлены. Не получится сегодня». В общем, мы в приюте сидели до полвторого. Сын уже спал, привели дочку. Она там, конечно, плакала. Это было душераздирающе, я не могу это рассказывать.

— Сколько дочке лет?

Светлана: Ей шесть. Мне сказали, что я даже там переночевать могу. «Потерпите до понедельника. В понедельник уж точно-точно».

— Михаил, а вы когда вернулись в Москву?

Михаил: Я как раз 13-го числа вернулся.

Светлана: Был вариант, что папа где-нибудь в другой квартире будет, пока идет разбирательство. В понедельник мне сказали, что мне детей не отдадут. Но моей маме отдадут, когда она приедет. Во вторник она дала заявление на временную опеку.

— Она тоже в Москве живет?

Светлана: Нет, в Санкт-Петербурге, она там сделала документы и приехала с ними. Местная опека обследовала ее условия проживания, посмотрела, что все в порядке. Дети там часто бывали, у них свои комнаты есть. Распоряжение об опеке по-прежнему не готово. Они говорят разную информацию: сначала — что 15 дней будет готовиться, потом — что дочку отпустят, когда полиция «закончит допросы».

— Вы пытались апеллировать к тому, что говорила вам Кузнецова?

Светлана: Мы пытались, но они все время меняют свои решения. И теперь у них есть заявление, что я помещаю детей в приют. Естественно, о второй бумаге нигде речи нет, хотя я после этого писала ее еще несколько раз.

Михаил: Развели просто.

Светлана: А со вчерашнего дня (18 января — прим. «Медузы») к детям опять даже не пускают. Ни меня не пустили, ни бабушку.

Михаил: Журналисты свободно ходят, снимают детей.

— Что вам говорили в центре?

Светлана: «Да-да-да, подождите, все сотрудники заняты, сейчас к вам спустятся». С десяти утра до полчетвертого. Накануне ночью как раз детей перевезли из больницы в приют и сказали, что психологи работу проведут с ними и их можно будет забрать.

— К вам так никто и не вышел?

Светлана: До половины четвертого не вышел. Потом появились разные представители департамента соцзащиты, [руководитель ведомства Владимир] Петросян. Была какая-то суета, в итоге он мне сказал, что детей мне не вернут, потому что они ко мне не хотят. Психологи тоже там были, сказали, что поговорили с детьми и те не хотят возвращаться домой. «Даже Полина?» — я говорю. «Даже Полина». Я спросила, потому что она единственная, с кем я общалась за эти дни, остальные дети были совершенно блокированы.

— Полина вам говорила, что хочет домой?

Светлана: Конечно! У меня полный телефон видео, она душераздирающе рыдала каждый раз, когда я уходила. Мне в тот день другие дети тоже звонили, писали эсэмэски: «Мама, я скучаю», «Мама, я тебя люблю». Я им тоже писала: «Сейчас я к вам поднимусь». Получается, я опять их обманула, потому что меня не пустили ни к кому. Потом у детей забрали телефоны, причем я слышала, как забирали у одного ребенка. Я с ней разговаривала, и у нее в это время отняли телефон, она стала кричать — и все, «вне зоны действия». Петросян сказал, что детей видеть нельзя, потому что их будут допрашивать. Усыновленную девочку потом может забрать бабушка. А усыновленного мальчика бабушке не отдадут.

— Почему?

Светлана: Он якобы сказал, что к бабушке не хочет. У мальчика синдром Дауна, он очень плохо говорит; я спросила, как он мог им что-то объяснить. «Показал жестами», — мне говорят. Его тоже допросили, и, по их словам, мальчик им дал показания, что папа его тоже наказывал. Сюрреалистическая картина, мне казалось, что я в каком-то фантастическом и ужасном фильме. Снятие показаний с ребенка с умственной отсталостью без речи — это уже за гранью.

— С уполномоченными по правам ребенка вы вчера или сегодня связывались?

Светлана: Не связывалась. Просто я решила, что это бесполезное занятие. Они мне сначала говорили, что детей вернут, а потом опять все поменялось. И ссылаются на показания детей. Что у них вообще спрашивали? Дети вообще понимали, что от них хотят?

Михаил: Дети маленькие, четыре-пять лет. Вот, Ира, скажем, всегда на вопрос говорит «да». «Ты хочешь есть? — Да! — А что ты будешь? — Да!»

Светлана: Да, даже дети без всяких задержек часто говорят то, что им подсказывают.

Михаил: То, чего от них ждут.

— Как себя чувствуют дети, которые сейчас у вас дома?

Светлана: Они в шоковом состоянии, боятся выходить из дома, боятся идти в школу. Тем более у них уже была травмирующая ситуация. Когда они были маленькие, их тоже забрали из кровной семьи, они ее больше не видели никогда. Еще один раз пережить такое невозможно.

— Откуда все-таки взялись синяки?

Михаил: У всех детей свои особенности; у Сережи такая сосудистая система, что у него, грубо говоря, появлялись синяки от кровати, когда он плохо спал. Мальчик он активный. На каникулах мы много гуляли, естественно, с горок катались, падали все. Но если у других детей какие-то минимальные [последствия], у Сережи все становится синяком.

Светлана: Мы вообще не знаем, были ли синяки. Нам ни одного документа не показали. Все рассказывают с чьих-то слов! Историй о том, откуда у Сережи синяки, я уже несколько слышала. Последняя — взял хлеб без спроса, за это папа его наказал. Это даже обсуждать несерьезно. У нас не блокадный Ленинград.

— Михаил, вы говорили, что пригрозили Сереже ремнем. Вы допускаете, что кто-то из детей может быть так наказан?

Михаил: Нет, я считаю, что детей надо наказывать за проступки, но, конечно, не физически. Это исключено полностью. Вы понимаете, какие сложные дети, и никакого физического воздействия не может быть. Ни в виде шлепка, ни в виде чего-то еще, я уже не говорю про ремень.

Светлана говорит, что устала, присутствовавшая при беседе юрист Анна Фомина — она представляет интересы родителей — просит заканчивать беседу; Михаил продолжает.

Просто Сереже, я знаю, надо пригрозить — «ты будешь наказан, получишь по попе, получишь ремня» — что-то в таком ключе. Он понимает такую жесткую риторику. Другим детям я бы даже не сказал этого.

— 17 января в департаменте соцзащиты Москвы было совещание, присутствовали общественные организации. Решалось, что делать с вашей ситуацией. Там показывали — по словам присутствовавших — фотографии Сережи…

Михаил: Нет синяков у Сережи.

Светлана: Мы не знаем, что там кому показывали.

— Руководитель одной из общественных организаций сказала

Юрист: А на фотографии был полностью ребенок изображен?

Михаил: Или только бедро?

— Вы считаете, что это мог быть какой-то чужой ребенок?

Михаил: Мы ничего не считаем, но вот Свете показывали крупные снимки.

Светлана: Мне показывали фотографию на весь экран, и даже непонятно было, какая это часть тела. Там ни ребенка не было видно, ничего, поэтому, я не знаю.

— То есть вы никогда не применяли физическую силу?

Михаил: Более того, если у вас [в детском саду] Сережа на заметке, осмотрите его сразу после каникул [а не спустя один день]. Смотрите его каждый день.

Светлана: Потом расспрашивали тренеров в нашем бассейне, которые детей видят в плавках. И все сказали, что нормальные дети, без синяков. Они там все очень в шоке.

Юрист просит задать последний вопрос.

— Михаил, 20 января вы идете к следователю. Чего ждете?

Михаил: Я собрал вещи, думаю, что меня задержат на 48 часов, хотя адвокат так не считает. Думаю, что на меня будет оказано определенное давление. Моя позиция простая, вы ее сегодня слышали. Нам ничего не показали, не предъявили. Меры физического воздействия у нас в семье исключены. Я сам из многодетной семьи, четвертый ребенок. Я понимаю, что это такое — как можно наказывать детей физически, унижать их перед всеми. Это абсолютно исключено. Мы на этом будем стоять и бороться до победы.

@темы: детки в клетке, грусть-тоска, изъятие детей

---

Почитала новости и обсуждения: руки опускаются, разочарование в людях полнейшее (((

Одно из самых неожиданных и неприятных прозрений для меня: как только народ услышал размер выплат, обсуждения били-не_били прекратились, все одномоментно "поняли", что детей не любили, на них наживались. И постоянно возникающие сообщения: для себя берут одного-двух, а если много - точно ради денег, а если с диагнозами, то вообще все понятно. Люди, вы знакомы или хотя бы слышали о таких понятиях, как милосердие и сострадание? Любить можно не только идеального младенца!
Эмоции переполняют: гнев на некомпетентных и скорых на расправу вершителей судеб, страх за свою семью и знакомые приемные снмьи, отрицание развития ситуации. Хотела написать обо всем этом развернуто... Сил нет, пустота и разочарование. Омерзительно... Поэтому просто некоторые корректные коментарии из инета по теме, отсюда: m.vk.com/svetahelpp
forum.littleone.ru/showthread.php?t=7882016&pag...
m.vk.com/wall-137776817_3699



А ведь и правда, ведь детей собирались возвращать, а потом после иска - передумали.
*******
Пишут что Светлана подписала заявление на "добровольное помещение детей в приют". В этом случае, ее присутствие не обязательно.
Вот это бы увидеть или узнать, спросить как-то у адвокатов есть ли оно...но конечно не могло оно под добровольным началом быть писано.Мама ж понимает, если её захотят ограничить или лишить прав на усыновлёных -это козырь опеке(
Друзья, вероятно, у них есть таки бумага подписанная Светой. Кузнецова что то давала ей подписывать в прошлую пятницу. Понятно, что в ситуации когда оказывается такое давление, напишешь и подпишешь что угодно. Но каждый день Света ходит в приют и пишет под входящий номер заявление с требованием вернуть детей.
*******
Дискредитировали само понятие приемной семьи. Если раньше нас считали немного не от мира сего, то теперь приемные родители в глазах общества - алчные акулы, наживающиеся на детях.


Всем, поддерживающим Свету людям, посыпались намеки и угрозы "сворачивать свою деятельность в Соц сетях". Намеки мне "ты следующая" уже устала выслушивать. Так что имейте ввиду, если завтра захотят забрать моих детей - мы с мужем их точно не бьем. Вы по-прежнему думаете, что мы живем в правовом государстве?

Напомним, детский омбудсмен утверждала, что "все идет как надо". Теперь понятно, что это "надо" - не про детей. Детей допрашивает полиция, опрашивают эксперты, берут интервью СМИ - все это "в интересах детей" по всей видимости. А эксперты раздают комментарии. Вот например "Известиям". И возникает вопрос - это раз так плохо было детям, то где раньше были сотрудники опеки? Почему бездействовали 10 лет? Сдается, что детям стало "плохо" в семье ровно в тот момент, когда пришла пора оправдать незаконное изъятие детей из семьи.

На 20 января назначено второе чтение по законопроекту № 26265-7 о декриминалицзии семейных побоев. Не слишком ли вовремя возник этот случай, с таким резонансом, с таким развитием и результатом? Случайность?

Я не психолог, но знаю, что какой вопрос задаёшь, так на него и ответишь.
Почему задавали вопросы, "как папа себя вёл? Наказывал? Как наказывал?"
Почему не задать ребёнку вопрос " тебе было хорошо в семье? Чем вы занимались? Что делали, куда ходили, ездили?"

Дети чувствуют себя преданными, их лишили МАТЕРИ на неделю, они ее не видели, потом пришли чужие дали-тети и стали задавать вопросы, принесли шарики и комфеты
Мама уже предала, ее уже нет, а с новыми тетями и дядями надо выживать и подстраиваться под них.
Это закон выживания, это инстинкт.

интересно еще что, приемной матери (к которой по словам уполномоченной по правам ребенка претензий нет) к детям нельзя там же "карантин", а журналисту лайф, можно. про вопросы которые (и как ) он задает вообще молчу...

Даже интересно, кому отец семейства,гендир телекомпании, дорогу перешел. Говорят, участвовал в разоблачения участников госзакупок.

Я не знаю, кто тут прав , а кто виноват. Бил ли отец ремнем их или нет. Но некоторые пишут, что за всех детей она получала около полумиллиона всяких пособий. а маленькие дети не знают, что такое сыр...
Хотя подсказывает мне мое сердце, что это опять заказуха...

Для меня и не это главное...что там сказали запуганные дети, при каких обстоятельствах и кому...Важно то, что без мамы Светы у этих детей нет будущего...никакого...ну нет желающих на детей с плюсиками и СД. Даже за квартирку...люди подходить к ним боятся...какое уж растить...Степа будет прозябать в ДДИ, к остальным будут подходить в перчатках и в масках...Вы уничтожили их, наши заботливые начальники детских судеб.

Я не детский психолог, но...
если я своих абсолютно благополучных, не травмированных в прошлом детей, отправлю против их воли, например, на выходные к бабушке, хотя они и будут мне говорить, что они не хотят, а хотят скорее домой.
То после этих выходных они не кинутся ко мне на шею, а будут чувствовать себя преданными, могут не подойти из за обиды, не разговаривать какое-то время. И да, каждый из них когда либо получил от меня наказание в виде слов и шлепок по попе...
Так вот, если мы берем травмированного ребенка, разлученного на неделю с матерью, увезенного в чужой казенный дом, чужое пространство (без объяснений со стороны матери или другого близкого, а какие там были объяснения от чужих, лучше, наверное, нам не знать), лишенного всего из привычного мира, а потом спросим его: как тебя наказывал папа, то жесть, ребенок ответит вам, господа психологи, все чего Вы и пожелаете.
И мои благополучные дети сказали бы тоже, что мама наказывала в виде слов и била по попе.
А теперь представь себе как эти дети будут рыдать по ночам, как их будут бить и насиловать в системе и какое будущее Вы подписали им своим решением.

Скажите пожалуйста зачем тогда эти психологи так заявили. Они бы могли сказать, что надо работать так и так? Нет доверия. Маму не пустили. Это за гранью реальности. А Собчак с петросяном вообще их попутали с котятами. Подыщим семью... Своим детям внукам пусть подыщут семью! Почему не опросили учителей, знакомых, соседей? ВСЕ ПОЛОЖИТЕЛТНО ОТЗЫВАЮТСЯ. грязью поливают по прежгему. И квартиру дадим... ЖЕСТЬ..

Давайте ваших детей вытащим из семьи поместим куда нибудь и раскапываем ваше грязное белье, думаю у вас то же есть что по обсуждать и в итоге так же можете стать плохим родителем. Почему психологи согласились с этой процедурой? почему они пошли против этой системы? долг свой отрабатывали? какой долг перед кем? то есть вернуть детей в систему лишить их матери и отца это выполнять свой долг? а психологи не знают, что дети могут много что наговорить при давление? почему нельзя было рекомендовать вернуть детей в семью и уже там в семье вместе решать проблемы? почему психологи не бунтуют о том что детей откровенно похитили и почему не учитывают стрессовую ситуацию ? почему они не общались не с отцом не с матерью?

Гадко, это точно, посмотрите на фотографии экспертов, какое количество чужих взрослых в одном помещении, после такого стресса, на видео Полину не успокоить она не понимает этой разлуки с мамой, с двух сторон от малышки уселись потом так близко эти эксперты

Сломали жизнь 10 детям просто так. Ещё и оставшихся отберут. Мама раздавлена и деморализована, папа только похоронил мать. Теперь под следствием. Как им всем жить дальше? Мне все кажется, что это страшный сон!

Интересно, интервью с психологами снимали на камеру? Как допустим делается в Европе, чтоб без толпы, но есть что показать на суде, оценить работу психологи и т.д.
имеется ввиду стресс после той недели ,что провели дети в приюте. Разговор о том, что психологи работали же после того как на детей повлияли! Представьте детям каждый день втирали , что из мама сдала , бросила и тп. И так довольно долго

Мне вот интересно, на каком основании мать не пустили на это "собеседование". Разве мать не обязана была присутствовать? О какой обьективности тогда вообще речь идет? А сейчас мы имеем всего лишь очередные слова к обьективности которых есть большие сомнения. В противном случае комиссия не испугалась бы присутствия матери.



Петрановская: И хочу обратить внимание, что те, кто заварил эту кашу, ничего так и не поняли. И сотрудников опеки наказывают не за то, что вмешались так непрофесиионально, необратимо исказив процесс оценки ситуации. а за то, что не сделали этого еще раньше. И департамент занят не разработкой процедуры профессиональных действий в случае сигнала о насилии в приемной семье, а носится с идеей проверок без предупреждения. Говорить надо об этом.
ludmilapsyholog.livejournal.com/286876.html



Ссылка на хронику событий. Надеюсь не потрут, как некоторые публикации и тему Муммидома на Литлване
www.littleone.ru/articles/more/raznoe/1891

Интервью наконец родителей:
meduza.io/feature/2017/01/20/nam-nichego-ne-pok...

@темы: детки в клетке, грусть-тоска, изъятие детей

---

Еще одна петиция

А шумиха и беспардонное перевирание фактов в СМИ все продолжается. Общественность, не знакомая в массе своей с травмированными после жизни в системе детьми, с подотчетными тратами опекунских выплат и т.п., ведется и напрочь забывает главное: детей попросту украли незаконно. В одночасье увезли из садов, елок и кружков, из дома от мамы - под предлогом /внимание/ БЕЗНАДЗОРНОСТИ !!!!! Не с улицы, поймите! Без положенных по закону процедур и документов!
На основании доноса воспитательницы садика, увидевшей СИНЯК! На основании слов маленького и не вполне адекватно развитого ребенка! На основании его ответов на вопросы в стиле "Вы уже перестали пить коньяк по утрам, да или нет?". Страшно... А вы уверены, что этого не случится с вами?

Еще одна петиция:
« Путину В.В. - президенту РФ: Защитите приёмные семьи от произвола властей! Остановите ювенальную юстицию в России! ».
Это важно. Подпишете?

Вот ссылка:
www.change.org/p/%D0%BF%D1%83%D1%82%D0%B8%D0%BD...

@темы: детки в клетке, изъятие детей

---

Еще добавлю к теме синяка.

Пашку в сад не повела утром, не хочу отпускать от себя. Пошли гулять в парк, накатались на горке, повалялись в снегу. Когда падали или сталкивались, параллельно естественному беспокойству дзинькала мысль: синяк же останется! В обед пошли домой. В колясочной при входе в подъезд обычно обметаю детям сапоги и штанины от снега - специально заготовленным веником. Сегодня в заледенелом снегу были полностью. Обстукиваю колени, капюшон, спину Пашке, а он вопит во все горло на весь подъезд "ааа меня веником бьют по спине, ааа по голове". Раньше бы поржала с ним на пару. А сегодня психанула, цикнула и припугнула: вот так мальчик один сказал, что его бьют дома, а его забрали, насовсем. Притих сынуля, заныл: я так не хочуууу.
А еще Даша утром Пашке спину и шею поцарапала ногтями. Паша подавился, она его спасала - похлопала по спине. Пашусь во время постукивания завопил, обоих развеселил прерывистый звух. Развеселились и разбушевались так, что до царапин дошло. А завтра в сад. Вот думаю: сразу воспитательнице царапины показать с пояснениями, что это не я. Или не перебарщивать?
Спасибо вам, дорогие чинуши, за мое счастливое и беззаботное материнство.

@темы: детки в клетке, грусть-тоска, жжестянка

---

От новостей по изъятию страшно.

Страшно так, что заснуть не могу. Что они творят! Ради чего?! Прикрывают #опы?!
И как же я рада, что у нас НЕ опека...
Предвижу резкую волну усыновлений из-под опеки. И детей под опеку брать теперь побоятся. А это обычно уже подросшие детки и с диагнозами. Переписываемся с подругой, у той тоже усыновление. Собирается слинять на время к родне. Уговаривает взять ключи от их квартиры - прятаться. Глупо, перебор? Наверное. Желание одно, на уровне инстинктов: детей в охапку и бежать подальше, где не найдут. Мы НЕ бьём детей, но страшно до отторопи.
По 8 детям решили расторгнуть договор опеки, по усыновленным "решается". Гады...
Все новости отсюда: m.vk.com/svetahelpp

Наивно, вероятно, но я все еще надеюсь на чудо и здравомыслие чиновников. Добро же должно побеждать, разве нет?

В тему:
отсюда: forum.littleone.ru/showthread.php?t=7882016&pag...
Может, это поможет хотя бы до кого-то донести правду об особенностях мышления наших детей. Они (особенно когда речь о маленьких) могут и вовсе не со зла это делать. Просто у них границы реальности стерты. Если проговорили что-то, то это запросто может стать для них реальностью. Плюс, они особо ведомые. Потому что любая мало-мальски нестандартная ситуация становится для них супер-критической, они начинают угадывать "правильный" ответ, чтобы спастись, поэтому их можно развести на любую ложь.
Мой сын, было дело, говорил с чистыми глазами ("которые не могут врать"), что мы с папой били его об пол (на самом деле подкидывали совсем немножко в воздух в игре; больше не подкидываем). Говорил с чистыми глазами и слезами в голосе, что мы его не кормим дома (на самом деле ему не даем только молочное, на которое аллергия). Эти слова моего ребенка, да в плохие уши... Страшно даже представить... Вобщем, ссылка на мой пост ТУТ. Читайте, делитесь, если посчитаете, что кому-то поможет понять и встать на защиту Светы. Если хотя бы один человек "не в теме" поймет и проникнется, то я буду очень рада.

Цена синяка
Который день о синяках думаю. Вернее, вспоминаю один наш. Трехлетней уже давности. С которого, собственного, мы и начали осознавать, насколько особенное мышление у нашего Лёши.
Тогда я этот синяк показать побоялась. Даже объяснила, почему :

"Самые последние фотографии выставлять не буду, так как Лёша в начале этой недели умудрился запнуться за Алину ногу и приземлиться лицом на угол дивана. Я даже не знала, что у нас диван такой твердый местами. Фингал у ребя под глазом отменный. Показывать на всякий случай не буду, чтобы не было соблазна выдернуть из контекста.."

А сегодня решила, что страна должна знать своих героев. То бишь фингалы. Очень уж хочется попытаться донести до неимеющей опыт приемного родительства публики то, какую сторону Лёшиного мышления нам тогда этот фингал раскрыл.

Тогда, три года назад, мы еще не знали наверняка, что у Лёши расстройство привязанности. Нет, мы догадывались, конечно, с самого начала, что что-то такое имеет место быть. Искали ответы на вопросы. Общались с психологами. Попутно лечили его от других недугов и боролись с последствиями ЗПР. И надеялись-надеялись-надеялись, что махрового RAD (реактивного расстройства привязанности) вы от нас не дождетесь.

И вот однажды играет моя детвора тихо и мирно в зале. Я занимаюсь чем-то вроде складывания белья в другой комнате. Вдруг - шум, гам и ор в несколько голосов. Бегу на рев и выясняю, что Лёша запнулся в процессе игры об Алину ногу и ударился лицом об угол дивана. Утешаю всех, несу лёд Лёльке, глядя на мгновенно вздувающуюся щёку благодарю Бога, что не задели глаз.

Через какое-то время, когда ситуация уже под контролем, везу их к свекрови по какому-то (не помню уже какому) делу. К тому времени, как добираемся до нее, фингал Лёлькин начинает темнеть. Становится понятно, что фингал наш - это целый фингалище, да еще и со знатным кровоподтеком.

Естественно, первый вопрос свекрови при виде эНтой красоты: "Как же тебя, деточка, угораздило?" На тот момент еще очень плохо говорящая деточка бормочет что-то невнятное. Свекрови кажется, что он сказал слово "мама".

"Мама?" - удивляется свекровь.

"Мама?!!" - возмущается Аля.

"Мама..." - растерянно вторю им я.

Естественно, объясняем свекрови, что случилось. Общаемся, даже шутим. Уезжаем домой, как ни в чем не бывало. А по приезду домой выясняется невероятное - в голове у Лёльки остался один ответ на вопрос, как с ним такое приключилось:

"Мама!"

Это потом, когда пройдет первый шок, мы узнаем от психолога, что наш мальчик благодаря некоторым особенностям развития не просто сочиняет, но и свято верит в это. Что раз уже из него слово (которое "не воробей") вылетело, то оно полностью заменит в сознании то, что произошло на самом деле. Что врет ребенок чаще всего потому, что приключилась критическая для него ситуация, и включился механизм "на выживание". Что именно из-за этого он судорожно пытается угадать по интонации, взгляду или каким-то словам собеседника тот единственный "правильный" ответ. И что если решил, что этот спасительный "правильный" ответ найден, то он станет для него самой что ни на есть правдой. Какой бы неправдой это не было на самом деле...

Со времени того нашего фингала прошло три года. Долгих для нашей семьи года, даже в самые тяжелые моменты которых я снова и снова приходила к осознанию, что Лёлька - наш, и что надо искать в себе силы, чтобы продолжать барахтаться и сбивать эту самую сметанку.

Не раз и не два за эти годы подросший уже Лёша придумывал страшные истории о том, как мы его обижаем. Было дело, рассказывал кому-то в школе, что папа его душит. Жаловался, что ему дома не дают есть. И пару других страшилок рассказывал. Причем мы вполне осознаем, что не со зла рассказывал. Не для того, чтобы нам насолить. Банально трещал языком, чтобы получить свою долю внимания и жалости от малознакомых людей.

Раньше - как в тот первый раз с фингалом, - я терялась и пугалась. Разглядывала каждый новый синяк активного и на тот момент еще очень неуклюжего мальчика и боялась, что потеряю из-за этих синяков и возможных им Лёшиных объяснений не только его самого, но и двоих других детей. Потом научилась спокойно рассказывать о каждом таком случае психологу, чтобы где-то это все было зафиксировано. Прекрасно понимая, что даже если сегодня нас окружают адекватные специалисты, которые знают цену таким рассказам, то завтра Лёлькину брехню может услышать кто-то другой, обесценив тем самым до нуля все усилия нашей семьи и взвинтив до небес цену одного единственного синяка.

Именно поэтому я показываю сегодня этот фингал и посвящаю каждое сказанное выше слово семье Светланы Дель, у которой неделю назад из-за неподтвержденного документально (но разбазаренного по всем социальным) синяка забрали 10 приемных детей.

Света, Бог вам в помощь. Держу кулаки.


отсюда: nashliam.blogspot.ru/2017/01/price-of-bruise.ht...

@темы: детки в клетке, изъятие детей

---

Полезное: выгорание мамы

15.01.2017 в 02:49

Пишет  core:

Правила безопасности в декрете: одна в квартире с ребенком

Особенно актуально это, когда долго лежишь с ребенком в больнице. До этой статьи я думала, что это я ненормальная злобная мать несчастного ребенка, транслирующая ему агрессию, полученную в собственном детстве.

Младенец орал, наверное, 10-й раз за день и орал долго. В голове гудело. Успокоить было очень просто – приласкать, дать грудь. Но я поймала себя на страшной мысли, что не могу сделать простое и естественное действие - взять на руки и приложить к груди, как я всегда делала. Мне противно. Мне кажется, что из меня высосали все соки. И я просто НЕ МОГУ взять этого ребенка на руки, словно он – не мой. Словно не желанный. Я поняла, что я схожу с ума. Что мне хочется причинить вред ребенку. Сделать ЧТО-ТО, ЧТОБЫ ОНА ЗАТКНУЛАСЬ.
Недавно многодетная мама Елена Кучеренко написала свою колонку про обратную сторону материнства. И если в моей статье многодетность казалась спасением от бессмысленности жизни, то из материала Елены выходит, что совсем оно не спасение. И что занятие детьми приводит женщину к коммуникативному голоду, дефициту и личного пространства, и личных достижений, и сенсорному голоду, отчего можно буквально сойти с ума. Елена, конечно, не жалеет о своем выборе, и я услышала из ее колонки предупреждение о неких правилах безопасности, которые все же нужно в декрете соблюдать. Вот об этих правилах безопасности, чтобы избежать эмоционального выгорания мамы – мой новый материал. Потому что я, Елена, через это тоже прошла. И пройду еще много раз – с каждым новым ребенком.

Я думаю, что для многих молодых матерей эта тема является запретной. Они не готовы признать, что за красивыми фотками в слингах в соцсетях, за уверенностью в любви и желанности по отношению к своим детям могут прийти жуткие психозы. Они уверены, что истории, когда мать выкидывала детей из окна и выбрасывалась вслед за ними, или истории, как мать, желая успокоить ребенка, как обезумевшая трясет его и обеспечивает ему смертельное кровоизлияние в мозг – никогда не станут их историями. Дай Бог, чтобы эти истории были про каких-нибудь алкоголичек, а не про нас с вами. Но, к сожалению, кроме бедности и алкоголизма, есть третий фактор риска, который делает с нами ужасную вещь: подавляет материнский инстинкт, отключает разум и внезапно погружает в желание причинить вред своему любимому ребенку. Этот фактор – эмоциональное выгорание мамы, которая находится одна в квартире с детьми младше 3-х лет более нескольких часов.

У каждой мамы будет разный запас прочности, зависящий и от опыта проживания стрессовых ситуаций, и от опыта материнства, и от возраста ребенка. Кто-то может выдержать и несколько суток (например, когда муж в командировке). Но рано или поздно накроет всех. Сначала вы почувствуете, что не способны больше проявлять эмоции нежности и «сюсюкаетесь» через силу. Это первый «звоночек»: у вас пропадает способность проявлять эмоции по отношению к ребенку и отвечать на его эмоции. И если вы живете в квартире с родственниками – в этот момент вы отдаете ребенка на руки кому-то другому. Так и делали женщины веками. Никогда, слышите – никогда не было в истории такого «счастья», как отдельная квартира. Ни дети, ни мамы к этому не приспособлены. И если вы живете в квартире с любящей бабушкой – можете дальше этот текст не читать. А вот если вам повезло жить в отдельной квартире – вы клиент эмоционального выгорания. Вы проигнорируете первый его признак (дефицит эмпатии к ребенку) и дальше с вами произойдет вот что.

Ребенок отсутствие эмпатии тут же чувствует и воспринимает это как угрозу своему состоянию. Ему бы помолчать, поспать, дать вам отдохнуть. Но этого – не будет. Он будет орать – именно сейчас, когда вам так необходим перерыв – он зайдется ором и не успокоится даже у груди, потому что из вашего молока так и сочится адреналин – гормон борьбы или бегства. Дальше вы попадаете в замкнутый круг: он орет – вы не можете успокоить – он орет сильнее – вы не хотите успокаивать, потому что его голос уже кажется вам противным.
( Свернуть )

Наступает момент, когда кора головного мозга просто проиграет более древней части вашей головы – лимбической системе, которая решит, что вам грозит опасность. Вы не ели, не пили, не писали, не спали много часов подряд, и вашему мозгу будет наплевать, что ребенок живой и желанный, что он не виноват. Мозг сыграет с вами злую шутку: он воспримет ребенка как агрессора, который немедленно нужно устранить.Мягкое проявление этого состояния – желание остаться одной. Жесткое – желание агрессии по отношению к ребенку.

Конечно, почти все из нас не пойдут за этим едва осознаваемым, страшным, стыдным желанием. У вас будут способы вернуть контроль себе и перестать быть животным. Прежде всего, наша защита – окситоцин, гормон привязанности кормящих матерей. Этого гормона гораздо меньше у пап. Это сыграло злую шутку со швейцарским альпинистом Эрхардом Лоретаном, который, оставшись на Рождество в одиночестве с любимым грудным сыном, исчерпал разумные способы его успокоить и в исступлении встряхнул кричащего младенца, и тот заснул уже насмерть. На суде папа плакал и раскаивался, и судья, будучи уведомлен о шейк-синдроме (синдром встряхивания младенца), который поражает в одинаковой мере как детей неблагополучных алкоголиков, так и детей любящих и правильных родителей, освободил отца от тюремного срока, сказав, что тот достаточно себя наказал. Так что папы в зоне риска больше, чем мы.

Но отец, который остается с ребенком более, чем на 3 часа в одиночестве, это все-таки редкость. А для матери быть с ребенком одной с утра до позднего вечера и делать все домашние дела – это сегодня общественная норма. Но норма ли это для нашей физиологии и психологии? Наш мозг говорит, что это – патология, что этого нужно избежать всеми силами. Вы не знаете, какая бомба в вас заложена и когда прозвенит звонок. Давайте признаем: периодическое наличие желания причинить вред ребенку – это не стыдно, более того, для многих из нас, живущих в отдельных квартирах, это – неизбежно, и эти эмоции нужно научиться безопасно проживать.

Мой лимит с первым ребенком был 10 часов одиночества. В 9 утра муж уходил на работу до 21 часа, но меня накрывало к 19-ти. Если к 19 часам я устраивала себе каким-то образом «перерыв» от младенца (путем визита бабушки, подруги или хотя бы дневного сна) – день проходил нормально. Но я не сразу угадала свой «час X». Однажды муж пришел с работы, а я выбежала из комнаты, некрасивая, заплаканная с возгласом «Я придушу ее!». Муж едва скинул ботинки и метнулся к младенческой кровати. Конечно, никого я не придушила и не собиралась. Из кроватки вопило нечто сопливое и красное, но вполне здоровое. Даром что вопило уже часа два. Минуту назад я вновь и вновь делала попытку успокоить ее грудью, только это были уже холодные объятия очень усталой мамы, которая рыдала в этот момент сама. Наутро я рыдала уже от раскаяния и просила прощение у мужа, что сказала такие страшные слова – «придушу». Я провожала его на работу со словами:

– Пожалуйста, приходи с работы пораньше. Мне кажется, что иначе я могу причинить ей вред.

И он приходил.

Но однажды он уехал в командировку.

Накануне я говорила: «Пожалуйста, не оставляй меня одну, давай вызовем такси, и я уеду к родителям». Я знала свою «бомбу». Но муж – не понимал меня. Он думал, что сутки я смогу потерпеть:

– Конечно, уедешь, но давай я сам отвезу тебя и помогу собраться. Подожди, пока я приеду через день.

– Нет, ты не понимаешь, я не могу подождать!

Он действительно не понял и обиделся. Он приводил кучу разумных доводов, что я сама не вынесу тяжелые вещи, что не хочет, чтобы меня вез чужой человек в другой город. А я стояла как в тумане. Он не понял меня, и я его не винила: когда муж дома, я адекватна и весела, мой ребенок смеется и радует нас. Он не мог понять, как страшен вечер в одиночестве с ребенком, когда ты уже не можешь выйти на улицу «разбавить» взгляд елочками, качельками и другими людьми, и сенсорный голод откликается ночными кошмарами, и некуда бежать.

Наступил вечер. Наступило эмоциональное отупение. 9 раз я успокаивала девочку любя, но на десятый меня надо было успокоить саму. Вот он, десятый. Я почти физически чувствую этот «приход», как сквозь ор я теряю себя, и в мутном взгляде рушится комната.

Я отстегиваю орущую девочку с детского стульчика и почти швыряю ее в кроватку – там она будет в безопасности от себя и от меня. Я убегаю в туалет.

Сколько времени я там провела – я не знаю. Через некоторое время я обнаружила себя сидящей на унитазе и тупо раздирающей кусочки туалетной бумаги. Я смотрела на белую стену, и по ней мелькали какие-то цветные мушки. Из комнаты доносились вопли младенца.

«Надо выходить». Я почти заставила себя выйти.

Дочь была вся в соплях. Противная.

Я стала молиться. Ор не замолкал. Потом я била боксерскую грушу мужа. Ор не замолкал. Наконец я поняла, что сама дочь не замолчит и надо что-то сделать. Надо ЗАСТАВИТЬ СЕБЯ ДАТЬ ЕЙ ГРУДЬ.

Я рывком, со злобой взяла дочь из кроватки и рывком же швырнула ее на диван. Силой всунула грудь в рот. Мне хотелось агрессии, пусть даже такой минимальной. По-максимуму старалась контролировать себя. По крайней мере, мне так казалось. Да, я резко с ней обошлась, но ровно настолько, чтобы ей было не больно. Пока еще я чувствовала эту грань.

Мы обе отключились и спали несколько часов. Вокруг был разгром и немытая посуда.

На утро я вызвала такси, собрала за полчаса три сумки, незнамо как – откуда только силы взялись – вынесла во двор тяжеленный упакованный манеж и все остальное барахло и уехала к родителям. Там я отоспалась и отъелась. Миновало. Я снова могла любить своего ребенка. Я с ужасом воображаю, что брось я в тот вечер Машу на кровать чуть посильнее или будь она чуть помладше – я могла бы обеспечить ей «синдром встряхнутого младенца» (шейк-синдром). Я действительно себя контролировала или думала, что контролирую?

Я подумала и о том, что другой маме в силу каких-то факторов риска может захотеться этой «агрессии» чуть больше – достаточно для того, чтобы причинить вред ребенку. Просто у нее будет меньше сдерживающих факторов. Она может быть младше меня, она может не кормить грудью и не иметь окситоцина в таком количестве в крови, она может просто не уметь успокаивать ребенка. Мы должны перестать винить таких матерей и сделать все, чтобы проинформировать каждую молодую маму еще в роддоме: «Дорогая, в тебе заложена бомба. Вот список рекомендаций, чтобы избежать взрыва».

Эмоциональное выгорание не проходит с окончанием младенческого периода – оно актуально и для мамы двух-трехлетки, потому что истерик у детей меньше не становится. И они так же остро чувствуют момент наступления отсутствия эмоционального отклика у мамы. И так же, как и в младенчестве, включают издевательскую сирену «Спасите меня от моей холодной матери».

Моя соседка – мама тоже почти трехлетней тоже Маши. Вот она шлет мне СМС с отчаянным возгласом: «Она орет уже полчаса. Я не знаю, как это можно пережить». И я отвечаю ей: «Ты одна? В одиночку это пережить нельзя». И мы приходим друг к другу «поплакаться» по очереди.

В следующей колонке я напишу способы предотвратить эмоциональное выгорание и сенсорный голод мамы. Пока правило № 1: не оставайтесь одни в квартире с детьми младше 3-х лет более нескольких часов подряд. Это опасно для жизни ребенка! Проинформируйте об этом мужа. Обзаведитесь подругами, которые были бы не в другом районе и не в социальной сети, а рядом, которых вы можете звать к себе в середине дня, чтобы «отпустило». Просите о помощи. «Скидывайте» ребенка на другие любящие руки, даже если бабушка будет кутать его в жуткие розовые шмотки, а дедушка халтурно подмоет попу. Однако помните о том, что «любящие руки» тоже рано или поздно испытают эмоциональное выгорание, и «час X» у них придет гораздо раньше, чем у вас. опубликовано econet.ru

Автор: Алеся Лонская

@темы: жжестянка

---

Петиции - в массы.

«Анна Юрьевна Кузнецова: Анна Кузнецова! Проснитесь! Десять детей страдают пока Вы спите! Примите СРОЧНЫЕ МЕРЫ! ».
Это важно. Подпишете?
Вот ссылка:

www.change.org/p/%D0%B0%D0%BD%D0%BD%D0%B0-%D1%8...



« НАШИХ ДЕТЕЙ У НАС ОТБИРАЮТ - МЫ ПРОТИВ! ДОЛОЙ ИЗ РОССИИ ЮВЕНАЛЬНУЮ ЮСТИЦИЮ! ».
Это важно. Подпишете?
Вот ссылка:

www.change.org/p/%D0%BD%D0%B0%D1%88%D0%B8%D1%85...

@темы: детки в клетке, грусть-тоска, изъятие детей

---

Полезное: Если органы опеки забирают ребенка – что делать?

Очень у меня сейчас неспокойно и неприятно на душе. Причина - абсурдная история изъятия детей из приемной семьи на основании двух синяков (!!!) у одного из детей. Подобные истории периодически мелькают в прессе, вызывая бурю обсуждений, негатива и страха. И обсуждения необходимости ювенальной юстиции. Не в этом ли причина нынешней травли? Или мне мерещется заговор-подстава? Не знаю.
На всякий случай сохраню себе. Надеюсь, не пригодится никогда. Ттттт.
Отсюда: www.pravmir.ru/chto-delat-esli-organy-opeki-otb...
Статья 77 Семейного кодекса Российской Федерации предоставляет органам опеки и попечительства право при непосредственной угрозе жизни или здоровью ребёнка отбирать его у родителей.

Теоретически представители опеки могут прийти с проверкой в любую семью, в отношении которой поступил «сигнал» от врача, из образовательного учреждения или от соседей, ‑ с тем, чтобы убедиться, что с ребенком всё в порядке.
Чтобы избежать большей части сигналов, следует просто-напросто не пренебрегать соблюдением установленных законом процедур: не стоит уходить из роддома без выписки (всегда можно получить выписку «под расписку»), а также игнорировать необходимость сделать прививки (вместо написания отказа от них), затягивать посещение детской поликлиники и получение свидетельства о рождении.

Взгляните на эти ситуации глазами сотрудников опеки – и Вы поймете проявленный в такой ситуации интерес к семье. Например, если беременная не наблюдалась в женской консультации, родила дома, а потом не стала торопиться с регистрацией ребенка – это может равновероятно означать как то, что она придерживается теории естественного родительства, так и то, что женщина пропустила сроки для аборта и желает избавиться от ребенка после его рождения. «Молчаливый» отказ от прививок может свидетельствовать не об осознанной позиции, а о банальном разгильдяйстве.

Поэтому правило номер один: не давайте органам опеки лишних поводов приходить в ваш дом. Если Ваш ребенок занимается в секции карате или бокса – это должны знать школьные учителя; если Вы пользуетесь услугами платного педиатра – поставьте об этом в известность заведующего детской поликлиникой.

Если же все же визит произошел, его, опять же, не следует воспринимать его в штыки, как вмешательство в частную жизнь. Но не стоит и вести себя безропотно, если по отношению к вам опека ведет себя не совсем корректно и предубежденно.

Запомните, что в соответствии со статьей 25 Конституции Российской Федерации жилище является неприкосновенным. Против воли проживающих в помещении лиц доступ туда осуществляется только либо по решению суда либо в случаях, установленных законом. Единственный установленный законом случай, применимый к подобным ситуациям, – это право сотрудников полиции (но не опеки!) входить, в соответствии с пунктом 3 статьи 15 Закона о полиции, в жилые помещения при наличии достаточных данных, что там совершено или совершается преступление (например, ребенок громко и надрывно кричит, просит о помощи). В любом случае родители имеют право выяснить у полицейских, какие именно основания для таких предположений у них имеются.

Таким образом, вопрос о том, пускать ли сотрудников опеки в квартиру, остаётся на усмотрение родителей.

Перед тем, как пустить сотрудников опеки в квартиру, стоит убедиться, что перед вами действительно они (это, на самом деле, универсальная рекомендация). Не надо стесняться проверить у пришедших документы (удостоверение и паспорт) – ведь, в конце концов, именно Вы отвечаете за безопасность своего малыша, и Вы должны быть уверены, что впускаете в квартиру именно представителей опеки, а не мошенников. Не лишним будет записать фамилию, имя, отчество пришедших к вам лиц, чтобы потом не вспоминать мучительно, с кем же именно Вы общались. Можно также перезвонить в орган опеки по телефону, заранее выписанному из справочника, и уточнить, работают ли там указанные люди, и направлялись ли они с проверкой на Ваш адрес. Возможно, Вы будете испытывать определенное чувство неловкости, но иногда лучше чувствовать себя неловко, чем стать жертвой преступления.

В ходе визита исходите из элементарных правил:

У ребенка есть режим дня, и визит сотрудников опеки – это не повод его нарушать. То есть если ребенок спит – совсем не обязательно его будить.

Если опека желает, чтобы вашего малыша осмотрел врач – помните, что Вы имеете право ехать с ребёнком в одной машине «Скорой помощи», присутствовать при всех медицинских манипуляциях, которые совершаются с ним. Более того, согласно статье 32 Основ законодательства РФ об охране здоровья, никакое медицинское вмешательство (в том числе и банальный осмотр) не может проводиться без вашего согласия.

Любые разногласия с опекой (опека пришла в неудобное для Вас время, например, когда ребенок спит; Вам пришлось отказать в посещении квартиры по причине того, что пришедшие отказались разуваться) лучше решать в письменном виде. Сразу по окончании визита напишите соответствующее заявление («После 22-00 мой ребенок спит, и я не вижу повода нарушать установленный режим его дня. Прошу в дальнейшем не допускать визитов комиссии в ночное время» или «Прошу сотрудников опеки в случае визита в мою квартиру с проверкой иметь при себе сменную обувь»), снимите с него копию и отнесите в опеку, получив на копии отметку о приёме. Если вдруг такое заявление откажутся принимать – его можно направить по почте ценным заказным письмом с уведомлением о вручении с описью вложения.

И самое важное. Отобрать, то есть «изъять ребёнка из семьи», можно только на основании соответствующего акта органа исполнительной власти субъекта Российской Федерации. И при отсутствии этого акта никто не имеет права прикасаться к Вашему ребенку.

В случае, если по какой-то причине проверяющие вошли в квартиру без вашего согласия, не реагируют на просьбы или пытаются забрать ребёнка силой без соответствующих документов – не стесняйтесь звонить по телефону 02 с сообщением, что неизвестные против вашей воли ворвались к вам в квартиру и забирают ваше дитя. Приехав, полиция убедится, конечно, что это сотрудники опеки, однако настаивайте на том, что Вы их пройти в квартиру не приглашали и необходимые документы у них отсутствуют. Настаивайте на том, чтобы сотрудники полиции помогли Вам защитить Ваши законные права.

От редакции: В свете последних изъятий детей на улице, советуем всем родителям обязательно иметь при себе паспорт и копию свидетельства о рождении ребенка!



И сама история:
www.pravmir.ru/eto-byil-teatr-voennyih-deystviy...
Если вдруг публикация исчезнет...
В Москве органы опеки и попечительства и сотрудники полиции изъяли из приемной семьи 10 детей. По оценкам специалистов, даже если для этого были серьезные причины, форму взаимодействия с семьей иначе как безжалостной и варварской не назовешь. Раскрыта тайна усыновления, диагнозы детей, несколько дней к ним не пускали родителей. Психолог Людмила Петрановская в своем ЖЖ уже назвала это государственным киднеппингом. «Правмир» нашел приемную маму детей и узнал, какие вопросы от органов опеки может услышать любой ребенок.

Людмила Петрановская: Изъятие приемных детей – следствие непрофессионализма сотрудников опекиИ вдруг мама исчезла. Что пережила дочь Нилуфар из Узбекистана«Просыпаюсь — ребенок у меня перед глазами»: как живет мать погибшего Умарали НазароваДети, сколько у вас дома телевизоров и произведений искусства?

Эти дни – с 10-го по 13-е января – приемная мама Светлана И. из Зеленограда уже не забудет. Как без проверок, по телефонному звонку, из ее семьи «изъяли» 10 детей. Как СМИ сделали ее близких персонажами скандальных новостей, а чиновники раскрыли многомиллионной стране тайну усыновления ее малышей и их диагнозы.

Из вчерашних заголовков: «В приемной семье обнаружили 12 детей с ВИЧ-инфекцией», «В Департаменте соцзащиты подтвердили, что инфицированных били», «Изъятый ребенок потерял речь», «Заражены при странных обстоятельствах».

Что на самом деле случилось в Зеленограде? «Правмир» нашел приемную маму детей, а также поговорил с семьей и ее соседями, друзьями, правозащитниками, юристами и специалистами из органов опеки.

«Пока я видела лишь двоих ребят. Петя спал, Полина плакала»

Со Светой нам удалось поговорить глубокой ночью, около двух часов. Днем она была на совещании у Анны Кузнецовой, бегала от чиновника к чиновнику, потом долго сидела в центре семьи. Ждала, что усыновленных ребят отпустят домой – ей обещали. Телеканалы, сайты написали, что Светлане позволили забрать четырех детей, соцсети – что двоих. Но никто никого не отпустил. До понедельника маму обязали собрать папку документов.

Женщина приехала домой, когда Москва встречала Старый Новый год. Мы с ней общались, а за окнами гремел фейерверк.

– Пока я видела лишь двоих ребят. Полю, ей шесть лет, и Петю. Петя спал, Полина плакала: «Не хочу здесь оставаться». Сотрудники центра до сих пор говорили, что детям весело, они развлекаются, – заметила Светлана. – И в больницу меня обещали пускать: «Нет ограничений». Однако в больнице к вечеру выяснилось, что введен карантин и никому туда нельзя. Еще обещали перевезти детей в Зеленоград. Когда – не уточняют. Всё постоянно меняется. Каждые полчаса.

Светлана утверждает, что никаких предпосылок для беспокойства не было:

– Перед ЧП были только жалобы воспитателей на Сережу, его поведение. Что балуется, что дерется, сок у девочек отнимает и игрушки. Сереже шесть лет, но он отстает по развитию от своих ровесников. Отсюда и поведение. В этот садик он ходит первый год…

Когда к нам домой нагрянули, заявили, что пришли по факту жестокого обращения с детьми. Сережа, по словам воспитателей, был в саду «весь в ссадинах и кровоподтеках». Потребовали предъявить другого ребенка, которого мы не повели в тот день в группу. Якобы дети в саду сказали, что он не пришел, потому что и его избили. Причем избил папа. Ребенка осмотрели, но синяков не нашли. Походили по дому. Мужу никаких вопросов не задавали. Он на следующий день должен был уехать хоронить маму. Она умерла.


«Папа кого чаще бьет? Сережу или Петю?»

Тем не менее Светлане сообщили, что детей изымают.

– Они сказали, что ко мне претензий нет, и я смогу навещать ребят. Специалист опеки по одному уводила старших мальчиков в соседнюю комнату и задавала вопросы с подвохом: «Папа кого чаще бьет? Сережу или Петю? Да мы уже всё знаем от других. Так что не бойся – говори». Старшие мальчики отказались ехать в приют: «Мы там уже жили 10 лет назад и не хотим возвращаться».

Растерянная Светлана, находясь в шоке, даже не звонила в тот момент знакомым, не искала юристов. По ее словам, это был настоящий театр военных действий.

– Наш старший Филипп побежал в детский сад, забрал младшего ребенка, фактически отбил его, скрылся у друзей, дожидаясь, когда из дома уйдет полиция…

Нам сказали: «Вы не переживайте, мы увозим ребят с ВИЧ в спецклинику». А утром звонит врач. Лекарств нет, как лечить, не знают. Опека была не в курсе, где находятся дети. Я их спрашиваю: «Почему дети в больнице имени Сперанского?». «Как в Сперанского? Они во втором КИБе». Ни я, ни мои знакомые информацию о ВИЧ (с таким диагнозом я их брала в приемную семью) прессе не давали. Это же врачебная тайна.

Три дня приемной матери не позволяли общаться с детьми.

– Я предлагала опеке и полиции: раз вы подозреваете в чем-то моего мужа, пусть тогда он поживет отдельно, а дети будут дома. Зачем вы их раскидали по городу? Не согласились. Кого наказывают? Взрослых или детей?

О СМИ, о том, что они на нас обрушили, и о том, как и почему наша семья оказалась в центре скандала, я не думаю. У меня нет сил сейчас об этом думать. Я хочу увидеть своих детей.



«А девочка считала, что она родная дочь. Мамина и папина»

Соседка приемной семьи Ангелина знакома с супругами около четырех лет. И за это время не случилось ничего, что бы ее насторожило.

– Мы все из одного района. Мой дом стоит напротив дома Светланы. Впервые пересеклись, когда Света забирала из детдома маленькую девочку. Малышке тогда было восемь месяцев. Забирали ее с жутким недовесом. Врачи думали, что ребенок не выживет. Семья вырастила, выходила. Девочка прекрасно развивается.

Детки особенные. И ДЦП, и синдром Дауна, и другое…

Сережа – мальчик, который сказал воспитательнице в детском саду, что его бил папа, он, например, с расстройством привязанностей. Приемные родители знают, что это такое. Как можно было звонить в полицию, не посоветовавшись с психологом, не проконсультировавшись? И почему вдруг воспитатель осматривала Сережу? Синяки были на попе. То есть она одежду с него снимала?

Навели бы справки, пригласили специалистов. Нет, сразу изъяли детей.

Вы зайдите в дом к Свете и Михаилу. Большая четырехкомнатная квартира, ролики, велосипеды, игрушки, книжки. Всё для ребят. Ими занимаются, о них заботятся. Мальчишек водят в бассейн. Дети катаются на горных лыжах, играют в футбол. Одну из девочек Света отдала в балетную студию. Сережа ходит на спортивную гимнастику. Нормальные родители, хорошая семья.

13 детишек. Еще трое выросли, учатся в университетах. Всего 16. Кого усыновили, кто приемный, один пацаненок – кровный. Есть девочка, которую взяли из приюта младенцем. Она всегда считала себя родной дочкой. Маминой и папиной. А тут ее забирают с утренника, с ёлки, помещают в какой-то центр. Она 10 января была на празднике в центре сопровождения «Семья». В него и забрали. Вместе с 6-летним приемным братом.

Никакой тайны усыновления. Никому, включая бабушку, не дают с ними видеться. Трое суток мать обивала пороги. Какое отношение опека имеет к усыновленным детям? Ворвались, погрузили в машину и увезли, не объясняя, куда и почему.

Не понимаю, что это. Может, показательная акция? Чтобы приемные семьи не брали иногородних ребят? Или из-за финансирования государством больших семей? Почему так быстро, необдуманно и негуманно действовали? Без причин, на ровном месте.

«Акта обследования и протокола матери не выдали»

Подруга семьи Мария Эрмель рассказала «Правмиру», что у органов опеки до этого момента претензий не было и что старшие дети, которые живут отдельно, готовы давать показания в защиту Светланы и Михаила.

– К Свете пришли шесть человек. Полицейские, они не представилась. И были люди из опеки. Дома находился Светин муж Миша, старшие мальчики. Семье заявили, что причина визита – звонок воспитателей по факту жестокого обращения с детьми.

Как обухом по голове: «Изымаем всех ребят, кроме кровного». Старшие мальчики убежали. Филипп полетел в детский сад – за маленьким Никитой. Его не отдавали и не позволяли звонить Свете…

Мы давно дружим. Я из Санкт-Петербурга. Светлана тоже там жила до переезда в Москву. Первых приемных детей она взяла больше 10 лет назад. У органов опеки не было никаких нареканий, претензий. Семья благополучная. Старшие ребята, у которых уже своя жизнь и свои заботы, готовы дать показания в защиту Светы и Миши.

Те юристы, с которыми мы общаемся, говорят, что, наверное, Света кому-то перешла дорогу. Раньше она была журналистом, занималась рекламой. Была довольно известным человеком в Петербурге.

Слишком быстро все случилось. Почему воспитатель вызвала не опеку, а полицию? У Светы изъяли детей, но не дали на руки бумаг: акт обследования, протокол.

Часть ребят отправили в приют, часть повезли в специализированную больницу. Но на следующий день семье позвонила врач из совершенно другой клиники и попросила провести терапию. Оказывается, их поместили в обычную больницу, где не знают, что делать с ВИЧ-инфицированными. А терапию же четко по часам нужно проводить. Дети дважды ее пропустили. Мало того, что увезли малышей и сообщили диагноз прессе, самое страшное, что рисковали их жизнью и здоровьем.

«Решение принято из-за того, что отец избил одного ребенка»

Уполномоченный по правам ребенка в России узнала о ситуации только в четверг вечером. Сама Света ей написала, и Анна Кузнецова откликнулась, созвала совещание. В столице создали комиссию и ситуацию, как говорят чиновники, «держат на контроле» департамент соцзащиты Москвы, аппарат уполномоченного по правам ребенка в России, Следственный Комитет РФ.

Анна Кузнецова отметила, что «…органы опеки и попечительства неоднократно посещали семью, последний раз – летом прошлого года. Фактов жестокого обращения не выявлено. Со стороны организаций системы здравоохранения претензий по лечению детей к маме нет… Изначально дети были помещены в разные медицинские и социальные учреждения, сейчас все дети переводятся в один центр, который находится в Зеленограде, поближе к маме, чтобы максимально смягчить тяжелейший стресс, возникающий у детей в первые минуты изъятия из семей. Важно понять, откуда у ребенка появились следы побоев, насколько то, что случилось в семье, носило системный характер. И только после детального разбирательства можно сделать выводы и принять решения относительно дальнейшей судьбы детей».

Однако чиновники, имеющие непосредственное отношение к изъятию, считают, что поступили совершенно правильно, либо вовсе не комментируют ситуацию.

Помощник руководителя управления социальной защиты населения Зеленоградского административного округа города Москвы Елена Ревичева(эта служба проводила изъятие) заявила: «Я не буду ничего комментировать. Таково распоряжение моего руководства».

Заместитель главы департамента труда и соцзащиты населения Москвы Татьяна Барсукова пояснила: «Органы социальной защиты изъяли из приемной семьи 10 приемных детей. Решение принято из-за того, что отец избил одного ребенка. Синяки обнаружили сотрудники детского сада, сообщившие о произошедшем органам опеки. Факт побоев был засвидетельствован сотрудниками полиции. Восемь ВИЧ-инфицированных детей помещены в больницу, где получают необходимые лекарства, двое – в социальные учреждения… Матери разрешено видеть временно изъятых детей».

Уполномоченный по правам ребенка в Москве Евгений Бунимович от выводов пока воздерживается: «Дети будут на некоторое время перемещены в центр помощи семьи и детям. Маме открыт доступ для общения. Департамент социальной защиты Москвы, мои сотрудники и сотрудники федерального уполномоченного по правам ребенка разбираются в ситуации очень подробно. Заранее никаких выводов делать не буду».

«Мы не можем забрать детей у пьяниц и наркоманов, а здесь такая оперативность»

Сотрудники органов опеки, много лет работающие в системе, показали «Правмиру» «Регламент межведомственного взаимодействия по выявлению семейного неблагополучия…».

В соответствии с этим документом процедура изъятия детей в Москве обычно проводится так: оцениваются уровень жизни несовершеннолетнего и степень угрозы его жизни и здоровью. В случае подтверждения семейного неблагополучия сведения передаются в районную комиссию по делам несовершеннолетних и специалистам в сфере опеки, попечительства и патронажа для организации индивидуальной социально-педагогической реабилитации детей и социального патроната над семьей.

Первыми информацию об обстановке, представляющей угрозу жизни или здоровью детей, обрабатывают специалисты опеки. В течение часа они сообщают о ней в районную комиссию по делам несовершеннолетних и подразделение по делам несовершеннолетних районного ОВД. В течение одного-трех дней проводится совместная проверка, составляется акт обследования условий жизни несовершеннолетнего и его семьи. В случае наличия реальной угрозы для жизни и здоровья ребенка комиссия или сотрудники подразделения по делам несовершеннолетних ОВД составляют протокол.


«Изъятие детей из семьи – всегда проблема. Мы не можем забрать ребят у пьяниц и наркоманов, а здесь такая оперативность», – удивлялись собеседники. И вспоминали истории о мамашах-алкоголичках, которые и бьют малышей, и не кормят их, и бросают на сутки. Тем не менее никто у них детей не отнимает.

– В Зеленограде все было сделано чрезвычайно быстро, – высказал свое мнениеэксперт по социальному сиротству Александр Гезалов. – Якобы дети в опасности, и полиция вправе принимать решение. При этом не учитывался ряд факторов, которые могут привести к плохим последствиям. Почему так скоропалительно? Без изучения ситуации и опроса не только детей, имеющих проблемы со здоровьем? Как можно полагаться на мнение одного ребенка? Вела ли опека работу по сопровождению семьи, и есть ли какие-то подтверждающие это документы? Почему сотрудница детсада звонила в полицию, а не в органы опеки? Вопросов больше, чем ответов.

Психолог Людмила Петрановская, хорошо знакомая с мамой приемных детей, в своем ЖЖ в очередной раз назвала специалистов органов опеки непрофессионалами.

– Все это чудовищный непрофессионализм и по сути является жестоким обращением с детьми. Намного более жестоким, чем гипотетически имевшее место физическое наказание.

При этом маму уговаривают не волноваться, ведь «детям там хорошо, их развлекают».

Специалисты, которые не представляют себе, что происходит с ребенком, когда его вот так забирают из семьи и отправляют в приют, профнепригодны.

Специалисты, которые не знают психологических особенностей детей, проведших первые годы жизни в учреждении, например, того, что ребенок нередко готов сказать все, что от него хотят услышать, любому взрослому, чтобы быть в центре внимания, и что нужно каждый раз вникать и разбираться с привлечением детских психологов, прежде чем переходить к оргвыводам, просто опасны.

Мы все многое сделали для развития семейного устройства в последние годы. Но каждый раз выясняется, что в главном, увы, ничего не изменилось. Система всегда обслуживает в первую очередь себя, нарушая права детей и семей легко и непринужденно. Я очень прошу сфокусировать обсуждение именно на этом аспекте.



А еще мне подумалось: сколько потенциальных приемных родителей, услышав эту историю, решили обождать или совершенно точно брать младенца с имитацией беременности? Сколько существующих сирот останется по своим клеткам?

@темы: детки в клетке, грусть-тоска, жжестянка, изъятие детей

---

Полезное: ваш ребенок гений?

17.01.2017 в 08:56

Пишет  Ириска:

Прописные истины, которые время от времени надо себе напоминать.

Вот это особенно:
"Но чтобы спокойно сообщать знакомым, что ваш сын никуда не поступил и не собирается, надо быть очень уверенным в себе человеком. Чтобы ваш внутренний образ себя не зависел от того, чего достигли ваши дети. Я это имею в виду, когда говорю «он — другой человек». Достижения моих детей практически ничего не говорят о том, какая я мать. В основном они показывают, каким веером распределились гены и в каком настроении была в тот день акушерка."
и про 80% детей с родовыми травмами, к сожалению, правда.

17.01.2017 в 08:38

Пишет  Diary best:

Пишет  helena-eva:

«К счастью, не все дети рождаются гениями»
Когда амбиции родителей и возможности детей не совпадают, родителям требуется время, чтобы это принять и посмотреть на своего ребенка под другим углом. А до того они прилагают героические усилия и тратят баснословные деньги на достижение своей личной мечты. Семейный психолог Катерина Демина объясняет, почему намного важнее и проще понять, что в действительности интересует подростка, чем заставлять делать то, что у него получается плохо.

Как трезво оценить «потолок» способностей ребенка? Этот вопрос возникает, когда родители обнаруживают, что, грубо говоря, их инвестиции не окупаются. Сил, денег, времени, надежд в ребенка вложено немерено. Или вполне «мерено»: десятки, сотни тысяч рублей за 11 школьных лет. Включая репетиторов, подготовку к школе, всевозможные выпускные. А вот отдача как-то не радует. Всеми правдами и неправдами дотащили деточку до «элитного» и «престижного» вуза, а он даже до первой сессии не добрался. Или добрался, потом тихо слился, потом еще год или полтора продолжал исправно брать деньги на учебу, а потом внезапно выяснилось, что это «не его». Обидно, правда?

Или быстрый разумом, как Невтон, смышленый мальчуган в 14 лет вдруг превращается в еле-еле соображающего гормонального увальня — как раз в тот момент, когда надо напрячься и сделать рывок в сторону сильного профильного класса. И что с ним делать? Где мы ошиблись? В какой момент мы переоценили их возможности? Думали, что он ого-го, а он оказался ой-ё-ёй. Или, наоборот, недооценили, и наш бриллиант неграненый, как выяснилось, все детство прозябал на задворках мирового образовательного процесса, а сейчас время упущено необратимо и опять же — ой. Есть несколько реперных точек, когда мы можем здраво оценить реальное состояние дел и при необходимости скорректировать курс.

Раннее детство и дошкольный возраст

В год он разговаривает, в полтора поражает гостей чтением стихов наизусть, в три знает буквы, в пять уже самостоятельно читает толстые книги. Ну гений же, ясно море! Еще бывает вариация «в пять сочиняет музыку» или «в пять решает задачи алгебраическим методом». Младенцу тут же вешают на грудь табличку «одаренный ребенок» и начинают нагружать дополнительными развивающими занятиями. И пытаются всеми правдами и неправдами запихнуть в школу лет в шесть, ведь «потом ему будет скучно, он же все знает».

Да не будет ему скучно! Все вышеперечисленные свидетельства одаренности говорят только об одном: роды были удачными, ребенок здоров. Просто на фоне остальных 80% детей, которым не так повезло (и, соответственно, они получили небольшие повреждения ЦНС), нормальное развитие речи выглядит как чудо. И нормальный интерес к звукам, к числам, к рисованию — тоже. Хотя все серьезные исследования возрастных психологов просто вопят об одном: детство дано для того, чтобы играть, дружить, лазить, ломать и строить, болеть, рыдать, бояться и узнавать мир. Не для того, чтобы учиться грамоте или счету.

Вчера мне приводили на прием пятилетнюю девочку, рабочий день которой длится 12 (да, двенадцать!) часов. И почему-то она истерики закатывает почти ежедневно, а давайте ей какой-нибудь фенибут подаем, чего это она?

Первый соблазн, с которым придется справиться родителям, выглядит так: у нас одаренный ребенок, его способности надо развивать

Да, бывают действительно гениальные дети, все душевные и интеллектуальные силы которых будто свернуты в тугую пружину вокруг единственной задачи: музыка. Или рисование. Или балет. Если вы видите, что ребенок сосредоточен, сконцентрирован на чем-то одном, все свое свободное время употребляет на упражнения в этом, явно устремлен в одну сторону — ну что же. Могу вам посочувствовать. Теперь вам и правда придется это поддерживать и развивать. Тратить огромные средства как материальные, так и душевные, чтобы когда-нибудь почувствовать восторг и трепет, глядя на своего гениального отпрыска.

Ведь ради этого все и затевалось, не так ли? Ради этих нескольких минут оваций, ради кубка на полке, статьи в журнале. Строчка из страницы одной знаменитости в Википедии: «Его мать оставила свою карьеру и посвятила жизнь воспитанию и поддержке таланта гениального артиста».

Уфф. Не люблю. Хотя очень понимаю, что это такое: восторг и трепет. Когда я впервые услышала свою младшую дочь со сцены, я ничего не могла с собой поделать — рыдала, как умалишенная. Потому что это было слишком неожиданно, я была совершенно не готова к такому повороту сюжета: тихая, совсем не артистичная, довольно замкнутая девочка — и вдруг голос, который просто накрывает тебя и весь зал. Я не бросилась раскручивать ее карьеру только потому, что понимала: это не пойдет на пользу ни ей, ни мне. Не актриса она, просто хорошие вокальные данные, от папы.

На что следует обращать внимание в раннем детстве? В первую очередь на физическое и особенно неврологическое здоровье

Присматривайтесь к тому, как ребенок ходит, как держит ложку, спокойно ли спит, как реагирует на изменения режима. Есть масса рекомендаций, поинтересуйтесь возрастными нормами. Ему сейчас надо овладеть своим телом, в первую очередь научиться жить в семье, общаться со сверстниками. Все остальное — потом. Очень внимательно фиксируйте, что вызывает интерес, чем может заниматься сам и какие вещи притягивают. Я не имею в виду электронные игры и мультики, как вы догадываетесь. Вам позже пригодится эта информация, когда будете определять профиль обучения.

Пример. Одна девочка очень любила играть в куклы, в школу, готовить, убираться (сначала по-игрушечному, а потом по-настоящему), раскрашивать модную одежду по трафарету, делать маникюр, вышивать, нянчить малышей. Терпеть не могла соревнования, настольные игры с выигрышем, шумную возню, конструкторы «Лего», спортивные игры. Собиралась стать: учительницей, турагентом, директором, менеджером, дизайнером, конюхом. Стала: специальным психологом, работает с детьми с нарушением развития, делает исследования.

А другая девочка любила рисовать самостоятельно (не раскрашивать, а создавать картины), организовывать представления, делать стенгазеты, читать, делать украшения из любых подручных материалов, вообще — тусить. Не любит: делать по шаблону, соревнования, конкуренцию, монотонную работу, порядок, спешку, маленьких детей, животных. Учится в архитектурном институте.

Все же видно, если внимательно смотреть.

Школьный возраст

Здесь «вилка» выглядит так: или суперкрутая школа/гимназия/лицей, или районный отстойник с плохо говорящими по-русски детьми рабочих. К сожалению, в нашей сильно расщепленной реальности практически нет среднего: среднего достатка, среднего уровня развития, крепкого середняка, на котором, вообще-то, все держится. Поэтому такой сложный и нездоровый выбор.

Смириться с тем, что ребенок в сильной школе будет троечником, практически невозможно, поэтому начинаем нанимать репетиторов с первого класса. Хотя на самом деле это означает, что нагрузка ребенку не по зубам. Нужно выяснить почему. Огромное количество детей не может нормально учиться все из-за тех же неврологических проблем: СДВГ, дислексия, дисграфия. Это не приговор. Если вовремя подхватить, занятия с нейропсихологом могут весьма существенно изменить ситуацию в лучшую сторону. Я бы вообще рекомендовала при любых учебных проблемах сначала идти на диагностику к нейропсихологу, а потом только, если надо, нанимать репетитора. Потому что программа начальной школы вполне посильна, если есть затыки — надо разбираться. Или смириться с тройками. Я бы смирилась.


Но вот, допустим, вы со всеми проконсультировались, обнаружили, что никаких органических причин для неуспеваемости нет, но ребенок все равно учится через пень-колоду. Ему может быть скучно. Могут быть сложные отношения в классе. Родители имеют отвратительную привычку рожать себе новых детей, жениться/разводиться, менять работу и место жительства. Умирают бабушки, дедушки и любимые хомячки. Из постоянно включенного телевизора круглые сутки истерично предрекают конец света и распад империи. Все это вместе может сильно перегружать центральный процессор и оперативную память. А вам, родителям, нужны достижения. Потому что вам самим страшно, тревожно, неопределенно, вы устали и хотите хоть чему-то радоваться.

Но — снова! — приглядитесь. Что на самом деле интересует вашего подростка? Живет ли он своей жизнью или той идеально-нереальной, которую вы для него придумали? Это он хочет быть юристом или физиком, или это вы думаете, что прогнозируете спрос на эту профессию?

Вот эта стандартная ловушка «мальчик способный, но ленивый», из которой выход видится только один: дрючить, заставлять, понукать. Можно ли ее избежать?

На мой взгляд — можно. Всего лишь надо сделать над собой усилие и признать, что вот эта ваша родная кровиночка — другой человек. Это гораздо труднее, чем кажется на первый взгляд. Когда я предлагаю родителям на приеме хотя бы представить себе эту конструкцию, обычно первая реакция: «Да, конечно, мы совершенно с вами согласны». А потом: «Ну, а как же? Мы же хотим для него самого лучшего! Мы же для него стараемся! Кто из него вырастет?»


Да бог его знает. Может, специалист по доильным аппаратам, а может — высокооплачиваемый мастер тату-салона. А что? Вот буквально в прошлую среду приходила такая красотка 16 лет: у нее и бизнес-план есть, и сразу вдруг оказались нужны и математика, и английский, и русский, и даже (кто бы мог подумать!) ненавистная МХК пригодилась. Грамотного электрика днем с огнем не сыскать! Настоящих профессиональных нянь вообще не найти, такое впечатление, что все только временно работают, в ожидании, пока им ключ от нефтяной скважины подвезут.

Но чтобы спокойно сообщать знакомым, что ваш сын никуда не поступил и не собирается, надо быть очень уверенным в себе человеком. Чтобы ваш внутренний образ себя не зависел от того, чего достигли ваши дети. Я это имею в виду, когда говорю «он — другой человек». Достижения моих детей практически ничего не говорят о том, какая я мать. В основном они показывают, каким веером распределились гены и в каком настроении была в тот день акушерка.

От наших воспитательных усилий зависит процентов десять, что, согласитесь, не может достоверно влиять на результат

Не всем надо получать высшее образование. Экономикой востребован очень небольшой процент людей с «абстрактным мышлением», рук не хватает катастрофически. И самое печальное, что наши дети, запихнутые силой в вузы, потом все равно приходят к тому, с чего стоило начать: поиску интересного для себя дела, занятия для души, чего-то такого, чем занимался бы и бесплатно. Вот это и есть его реальный потолок.

источник

Не свое | Не Бест? Пришли лучше!